— Хочешь подразниться, — хрипло произнес Глеб, наблюдая, как девушка все ниже оседает на его коленях, как она прижимается все крепче, лаская своей промежностью его напряженный член. — Хочешь помучить меня? А если я захочу сделать так же?
— Как — так же? — вкрадчиво поинтересовалась Олечка. Ее лицо было рядом с его лицом, Глеб слышал, что от своих движений и прикосновений она сама начинает чуть слышно постанывать, ее дыхание учащается.
— Если я захочу подразнить тебя? — тихо произнес Глеб, жадно рассматривая девушку, ее раскрасневшееся лицо, подрагивающие губы.
— Роза, — шепнула она, приблизив свое лицо к его, слепо отыскивая его губы и с дрожью ожидая, чтобы он сам поцеловал ее. — Роза!
Произнесенное ею слово прозвучало почти умоляюще; девушка очень хотела этого поцелуя, ласки от Глеба. Казалось, ее показная дерзость вмиг исчезла, оставив прежнюю Олечку беззащитной перед Глебом, и она замерла, словно испугавшись, что он оттолкнет, отстранит ее, или — еще хуже, — возьмет ее грубо и бесцеремонно, не думая о ее чувствах, удовлетворяя только ее желание.
Этот испуг был так явен, так очевиден, и замершая девушка была так трогательна, что Глеб не смог удержаться. Порывисто он привлек девушку к себе и впился в ее рот жадным поцелуем, прихватывая губами ее нижнюю губку вместе с мягким язычком, целуя и лаская ее так долго и горячо, что у самого голова закружилась, и он не сразу услышал жалобный стон девушки, разгоревшейся от этого поцелуя.
— Скажи мне, что хочешь меня! — потребовала девушка, едва Глеб оторвался от ее губ. — Я хочу услышать это!
В ее голосе причудливо перемешались мольба и дерзкий напор, и Глеб, обняв ее лицо ладонями, стараясь запомнить каждую черточку — остренький, чуть вздернутый носик, остренький подбородочек, губки аккуратным розовым сердечком, — шепнул чуть слышно, сам стесняясь произнесенных слов:
— Конечно, я хочу тебя. Я очень хочу тебя, так, как не хотел никакую другую женщину!
Обняв, Глеб мягко привлек девушку к себе, и она доверчиво прижалась к нему, обхватила его ногами.
В их комнате был стол, но сейчас Глеб не хотел грубого секса с фантазиями про офис.
Кроме него был еще маленький диванчик, до ужаса похожий на тот, на котором Глеб провел ночь.
На его прохладную обивку он и опустил Олечку, не переставая ее целовать. Казалось, он с головой утонул в этих поцелуях, лишился разума, и слышал только прерывистое дыхание девушки, пил его и вылизывал нетерпеливые стоны с ее подрагивающих губ.
— Поиграем? — шепнул он, целуя ее подрагивающую шейку. — Я хочу послушать, как ты кричишь.