— Мастер, что ж вы делаете, мя-а-а, — сдавленно постанывая, так, чтобы «жутковатая» музыка заглушала ее голос, Эйлин продолжала цепляться за меня. — Меня заводит убийство темных, даже когда я просто об этом думаю, мяу... Простите, мастер.
Должно быть, это из-за того, что она чересчур «светлая».
— В этом нет ничего плохого, — прошептал я на ушко Эйлин, введя внутрь нее один палец. — Но, получается, за все время этих поспешных операций ты каждый раз была на взводе и... Прости, что не замечал, — поцеловав кошечку, я расстегнул ее ремень и слегка спустил вниз джинсы.
— Нет, мастер, вы ведь не обязаны, а-ах! — зажав рот ладошками, Эйлин наблюдала за тем, как я ввожу в нее пальцы, массируя клитор большим.
— Ты даже из-за этого подумала, что я тебя не хочу, вот ведь... Повернись, милаш.
Кивнув, Эйлин развернулась, и я, спустив ее джинсы и трусики ниже, опустился на корточки. Отклонив мотыляющийся хвостик в сторону, провел по влажной киске языком и, продолжая вводить пальцы внутрь, стал теребить бугорок клитора кончиком, то просто водя вокруг, то немного сдавливая его губами. Сверху были слышны сдавленные звуки красной, как томат, девушки, но она все же и не думала о том, чтобы вдруг резко одеться и побежать отсюда вместе со мной. Наоборот, она теперь зажимала рот одной рукой, второй забравшись под пуловер и принявшись ласкать грудь.
— Мастер... Мастер... Мяу! — пытаясь елозить хвостиком, все еще зажатым у меня в руке, нека беспомощно мяукала, балансируя на грани удовольствия и смущения от столь внезапного изменения наших отношений. — Костя, Костенька... Мой король! — громко застонав, когда мой язык проник внутрь и стал скользить по стеночкам, пока пальцы продолжали ласкать клитор, Эйлин не смогла больше зажимать рот, вцепившись в стенку. — Да! Да-да-да, мяу!
Выгнувшись, кошечка бурно кончила: ее ноги ослабели, а ушки встали торчком, вместе с шерсткой на хвосте, но я сразу же подхватил неку, позволяя ей не беспокоясь наслаждаться высшим удовольствием. Тихо постанывая у меня в руках, девушка открыла глаза и, потянувшись, потребовала еще один поцелуй, разделив на двоих приятный лавандовый аромат своих любовных соков.
— Даже если бы ты не был Некомантом, я бы, наверное, влюбилась, мяу, — облизнув губы, прошептала кошечка, поглаживая меня по щеке.
— Ты тоже потрясающая девушка, Эйлин, — ткнув неку в носик, ответил я, и она, шевельнув ушками, охнула и стала поспешно приводить свой внешний вид в порядок, что-то мурлыча под нос, но на выходе все равно была смущена, будто представляла, что все видели ее слабость.