— Господин декан, а что плохого в мужском обнаженном теле, если оно прекрасно? — на губах Жизель играла смущенная улыбка, поза смиренная, невинная, и лишь глаза лукаво сверкали, порабощая его волю, пробуждая одержимое желание. Арман падал, тонул, и не знал где взять силы, чтобы выстоять.
— Все должно быть к месту. Жизель, не знаю, какие у вас были правила на прежнем месте учебы, но тут вы должны четко выполнять инструкции, если хотите стать профессионалом, — он постарался чтобы его голос звучал строго, вот только предательский соблазн, скрытой тенью пробегал в каждом его слове.
— Непременно, господин декан, я исполню все ваши пожелания… — она запнулась, медленно облизала губы, — Относительно учебы. Но ведь, и творчество, не всегда идет по заранее установленным канонам, если вдохновение кричит, а образ просится на холст, то ваша задача помочь раскрыться студенту? — художник смотрел в эти обольстительно приоткрытые губы, и больше всего на свете хотел ощутить их вкус.
— Раскрывайтесь, — почему-то это слово в его воображении имело куда больший, гуда более глубокий и интимный смысл. Они точно сейчас говорят о картинах? Арман был не уверен. — Только ежедневные задания никто не отменял, вы как художник должны достичь совершенства, а для этого иногда приходится рисовать и то, что вам скажут. Только практика, поможет вам достичь новых высот.
— Практика… — она медленно вдохнула и выдохнула, — Именно за этим я и перевелась в академию, — девушка мотнула головой из стороны в сторону, ее два хвостика запрыгали у него перед глазами. Волосы манили, переливаясь, так хотелось запустить руки, ощутить их шелковистость. — И я надеюсь, господин декан, на вашу помощь, раз уж мы заговорили о совершенстве, а я уже начала, вы поможете мне с лицом, какие будут ваши рекомендации?
Из горла художника вырвался стон, довольно громкий, сейчас явно не та голова отвечала за его мысли. Оглянувшись по сторонам, он заметил, что почти все студенты смотрят с интересом на них. Отлично он стал шутом на собственной паре!
— Займитесь пейзажем, Жизель, — ответил он довольно хрипло, и как-то обреченно, хотя изо всех сил старался говорить строго. Не получилось. Не мог он осадить нахальную и странную девицу.
— Как скажете, господин декан, — лукавые сапфировые глаза прожигали его насквозь. Арман ощутил себя голым, с трудом поборов желание прикрыться.
Он практически отбежал от нее, споткнувшись о мольберт другой студентки, чуть не сбив девушку с ног. В аудитории раздались смешки.
— Работайте! — рявкнул он.