Ведь не плевать же?..
— Выспалась? — хриплый шепот в тишине палаты заставил вздрогнуть, и в испуге покоситься на дверь.
Не сказать, чтобы я ощущала себя отдохнувшей, но определенно в голове прояснилось после сна. Поэтому…
— Рассказывай, — сглотнула, не в силах больше ждать.
Диеро улыбнулся уголками губ, и поднял повыше бумажный пакет.
— Я принес апельсины, и пару ореховых пирожных.
Что?
— И ромашковый чай. Правда, он уже остыл… Будешь?
Кивнула, все еще не в силах говорить. Бер завозился, вытаскивая из пакета закрытый стакан, и осторожно передал его мне. Отпив глоток, я прокашлялась, размышляя, что все это значит.
— Говорят, он успокаивает нервы, — произнес он с таким выражением лица, будто и сам не верил, что говорит все это.
— Все-таки врут, — наконец смогла ответить я, и осторожно сжала стаканчик, — зачем все это, Бер?..
Мужчина пожал плечами, осторожно улыбаясь, и это был первый раз, когда я не растеклась лужицей под этими губами. Не сейчас, нет. Слишком много серьезной недосказанности между нами, которая буквально пропитывала каждую фразу.
- Не мог же я навестить пострадавшую без гостинцев, — слова мужчины были словно отсрочкой, и он сам понимал это. Но что он так отчаянно оттягивает?!
— Ты провел тут весь день…
И с чего я так перепугалась, что сама решила дать времени между нами замедлиться? Зачем мне эти ничего не значащие паузы, которые так бесят, но которые я сама же и даю?!
Не потому ли, что боюсь потерять этого мужчину?..
— Я был здесь, как дознаватель и непосредственный участник твоего спасения. Но…
Пауза, взгляд, моя закушенная губа, и его срывающиеся предохранители, которые он будто решил одним махом сдернуть вместе со своей непроницаемой маской.
— …Но не как отец твоего ребенка.
Я резко выдыхаю, понимая, что все время задерживала дыхание. Диеро произнес это. Я знала, но… Услышать подтверждение всему этому нескладывающемуся паззлу из моей головы было в сто раз эмоциональней.
— Кайли?
— Как? — чуть ли не одновременно с ним произношу я.
Бер улыбается, теперь уже в открытую, и я безуспешно приказываю своему сердцу перестать трепыхаться, а бабочкам в животе умолкнуть. Хватит с меня этих диких чувств, я хочу правды, сейчас, всей до конца.
— По-моему, ты сама все видела…
— Бер.
Он натыкается на мою серьезность, которую я врубаю, наверно, впервые за все наше знакомство. Перестает улыбаться, но не закрывается обратно, а просто принимает мой тон, и это сейчас самое лучшее, что мужчина мог сделать. Мне действительно нужна сегодня не легкость и шутки между нами, хоть я их и обожаю, а разговор. Понятный и важный, который мы оба заслуживаем.