— Так зови его! Он будет стоять здесь, под дверью. Выведет гостя во двор. А ты — марш со мной! Послужишь очередным аргументом тупости!
Дверь захлопнулась с железным щелчком.
Заперли.
Вальтер обернулся к девушке, замершей у стола.
В Империи возраст согласия — двадцать один год, в Содружестве — сорок два. И мужчины, и женщины здесь поздно становятся взрослыми. Но Изабелле нет и имперских положенных лет.
Он покачал головой: изнасиловать девушку, почти девочку? За кого они его держат? За зверя?
Тело продолжало гореть, и он начал ритмично дышать, укрощая его. Нет, он — не зверь. Он не подчинится гормонам, которые гонит в кровь яд!
Выровняв возбуждение и страх и почти овладев собой, Вальтер поманил Изабеллу, указав ей на стул. Потрогал высокие толстостенные бокалы с полуостывшим напитком.
— Иди! Тут есть йой и мясо. Я — с ума схожу от голода, — соврал он.
Девушка несмело устроилась на другом конце стола. Вальтер протянул ей кусочек копчёного окорока, отломил хлеб.
По тому, как она сглотнула, принимая еду, он понял, что девушка ещё и голодна. Может, её сломали? Не кормили, издевались?
Он положил в рот кусочек мяса. Преодолевая комок испуганного горла, сглотнул и понял, что способен съесть хоть жаренного дядю!
Изабелла тоже быстро глотала, почти не жуя. Он протянул ей ещё кусочек мяса, и она взяла, бросив из-под ресниц взгляд, от которого у Вальтера снова сбилось дыхание.
Он стал кормить её с рук, как испуганного зверька. Только так он мог накормить голодного зверя, что рычал у него внутри.
— Я не обижу тебя. Не трону, если ты не захочешь, — шептал он, пожирая Изабеллу глазами.
Она была невероятно женственна. Тоненькая фигурка угадывалась под грубой ритуальной рубахой, мутила рассудок. Он никогда никого не хотел так. До дрожи в пальцах, до…
«Дыхание! Вспомни, что ты — человек!»
Транс пришёл, наконец. Золотое сияние охватило Вальтера. Он стал собой. Организм справился с арикой.
И тут же пришла мысль: а ведь выбора нет. Если только Извар…
Он посмотрел Изабелле в глаза, и она испуганно опустила бокал с йойем. Девушка поняла, что перед ней уже «другой» Вальтер: холодный, расчётливый.
— Что же нам делать? — спросил он её, не надеясь услышать ответ.
Изабелла вскочила. Трепеща, как пламя свечи, она стащила через голову широкую белую рубаху и осталась в тонкой голубой сорочке.
Она была очень худа: на талии можно было сомкнуть кольцо из пальцев обеих рук, но груди торчали спелыми налитыми плодами.
— Что ты делаешь? — нахмурился Вальтер. — Зачем? Если ты не хочешь, никто не может тебя заставить, понимаешь? Ты — свободная женщина!