Я шарю в карманах. У меня всегда есть парочка таблеток мофема на случай, если у мамы случится приступ на улице. Такое случалось, но очень редко.
Военный выхватывает флакончик из моих рук и изучает бирку. Его лицо бледнеет.
— У вашей матери заболевание Хебба? — осторожно спрашивает он. Я киваю. Слёзы, выступившие на глазах, — искренние. На свете нет ничего хуже чужой жалости.
— Сочувствую, — говорит военный, возвращая мне флакон, — проходите.
Я бросаюсь к двери, убирая таблетки в карман и взбегая по ступеням. Здесь намного больше людей, чем я ожидала. Заброшенная лестница покрыта грязью и влагой, а голоса людей и громкий топот эхом отзываются от стен. После утренней атаки туристы лишь хотят вернуться в свои отели в Нижнем городе.
Верхний город возвышается над морем практически на четыре тысячи пятьдесят метров — сравниваясь по высоте с восстановленным Эмпайр-стейт-билдинг в Нувэ Йорке. Самая большая из Триумфальных Башен, стоя на ее смотровой вышки, вы оказываетесь почти в ста метрах над уровнем моря. На такой высоте можно разглядеть южное побережье Африки, если использовать телескопы или скачать бот-приложение для глаз.
В любом случае, даже несмотря на то, что Нижний город находится столь далеко, спуститься к нему по лестнице вполне возможно. Но не прошла я и полпути, как мои ноги взвыли от усталости. Кругом туристы и прочие прохожие сидят на ступеньках, вытянув ноги и тяжело дыша. Я пробираюсь вперёд. Мне нужны ответы.
Лестничная шахта встроена в колонны, что служат опорой для моста Верхнего города, и хотя окна здесь есть примерно на каждом этаже, они едва ли пропускают свет, отражающийся от потолка Нижнего города с солнцезащитным покрытием. Если наверху лестницы пахло затхлостью, то теперь меня сводит с ума запах пота. Футболка прилипает к телу, и мне остаётся только мечтать, чтобы море оказалось достаточно чистым, когда я, наконец, спущусь вниз и нырну в него. Выползая через дверь на причал, оглядываюсь на сотни ступеней, по которым только что спускалась.
Я очень-очень сильно надеюсь, что к тому времени, как я разберусь с Джеком, лифты починят, потому что я ни за что в жизни не стану подниматься по этим ступеням. Лестница вывела меня на западную часть пристани. Огромный экран позади доков высвечивает непрерывный поток новостей, снимки жертв крупным планом до катастрофы, журналистов, пытающихся предугадать реакцию правительства, печальные показания очевидцев.
И каждую секунду транслируют фотографию Эстеллы Беллас. О том, что она — дочь представителя, умалчивалось. Это было бы крайне ошеломительной новостью, однако кто-то позаботился о том, чтобы её личность оставалась в секретей. Интересно, неужели это тоже часть плана. Скрыть имя девочки, погибшей во время атаки, умолчать некоторые факты. Она могла быть кем угодно. Даже вашей дочерью.