Свернувшись калачиком на боку, подтянула колени к груди и больно прижала к креслу. Становится хуже. Более продолжительные галлюцинации, ужасы все ярче − более неконтролируемые, как шторм, циклон. Возможно, не разум представителя Белл был таким хаотичным и жестоким. Может быть, это я отравляла его разум.
Что происходит, когда я теряю контроль? Что происходит, когда не могу остановить бурю, когда не могу избежать кошмара? Я в ужасе смотрю на кресло. Что, если я застряну в грезах? Нельзя представить более совершенный ад, чем быть пойманным в ловушку в собственном уме.
− Я так рада, что на этот раз все прошло спокойно и мирно! − голос мисс Уайт разносится в комнате на второй камере. Я замираю. Мне так хотелось поскорее убраться отсюда, что я забыла, насколько важен этот сеанс.
Ответ представителя Белл слишком низкий, чтобы я могла разобрать, но он, кажется, довольно положительно относится к грезам. Я включаю видео и вижу, что мисс Уайт назначает ему новые встречи. Меня охватывает тревога − чем больше встреч, тем больше времени я провожу в его мечтах, а значит, больше шансов застрять в кошмарах. По коже бегут мурашки от ощущения воображаемых пчел.
Я все еще в комнате грез, когда мисс Уайт открывает дверь. − Элла! − восклицает она. − Ах, милая девочка! Что ты обнаружила?
Я уклоняюсь от вопроса. − У Белл были хорошие грезы?
Улыбка мисс Уайт исчезает. − А есть причина, по которой они не должны были быть?
− Мне было трудно проникнуть в его мысли, − говорю я.
Мисс Уайт тяжело присаживается рядом со мной. − На снимках нет ничего необычного, − говорит она. − Я заметила, что во время раздумий представитель часто двигал руками, как будто пытался отмахнуться от насекомых.
Или пчел…
− Он был на улице со своим дедом во сне, − говорю я. − Там были жуки.
И сто миллионов пчел.
− Ты обнаружила что-нибудь полезное? − спрашивает мисс Уайт.
− Я думаю, что дедушкины грезы происходят из его мыслей о семье − что понятно, учитывая обстоятельства.
− Но у него были грезы о своем дедушке до того, как на его семью напали. Им угрожали до взрыва андроида?
− Мисс Уайт? − спрашиваю я, заглядывая ей в глаза. − Вы… вы беспокоитесь?
− Беспокоюсь?
− То, что мы делаем… правильно?
− Я… я не уверена, − признается она. − Я хочу защитить нашу нацию, нашу семью, чтобы сепаратистская война никогда не повторилась, но…
Но.
Она потирает свою железную руку, которую она потеряла на войне. − Это было ужасно, − говорит она, отводя от меня взгляд. − Война. Я даже не видела никаких сражений, но я была там, когда Валлетту бомбили, я видела, как город тонул в море… − ее голос срывается, и я вижу непролитые слезы в ее глазах. − Да-да, это того стоит. Если мы сможем гарантировать, что такая война никогда не повторится…