Не хочу быть невестой! (Зинченко) - страница 85
Однако стоило лишь ему завернуть за угол, первый порыв объявить о своем приезде, был заглушен. Крис увидел ее, и это действительно была его девочка. И она в данный момент находилась в объятьях Персиваля, подставив лицо для поцелуя, который никоим образом нельзя было назвать невинным.
Глава девятнадцатая
Кристафор устало прикрыл глаза. Горячая вода расслабляла напряженные мышцы, но никак не могла привнести покой и в сумбурные мысли. Почему она не отталкивала Перси? Ведь он видел, как брат ее пугал. С его холодным безразличием, постоянным следованием скучным правилам и высоким запросам к ее поведению. Тили вела с ним разговоры отстранено, хоть и пыталась делать вид, что улыбки, которые появлялись на ее лице, были искренними и теплыми. Она слушала его внимательно, и рассказывала о себе без утайки. Илотилас вела себя с Персивалем так, как должна была вести себя невеста рядом с женихом. Но все же увидеть их вместе… Крис скрипнул зубами, сжимая кулаки. Все ведь правильно. Она обещана брату. И Перси имеет полное право… - Нет! – его раздраженный вопль раскатился эхом по своду пещеры. Нужно взять себя в руки. Нельзя выходить из себя. Нельзя поддаваться эмоциям, которые могут привести к последствиям, о которых он после будет жалеть. Ему не нужно было приезжать. Если бы он оставался в Амродане, не стал бы свидетелем той сцены. Не чувствовал бы сейчас себя так мерзко. Черт! Вовсе нет! Он бы представил себе все в более ярких красках! И одним поцелуем тут не обошлось бы. Почему Гисхильдис решил сыграть с ним столь злую шутку? За что он свел его с черноволосой демоницей? Зачем позволил той завладеть его мыслями, поселяясь в сердце? Свел, лишь чтобы позже разлучить? И столь болезненно: отдать девушку его брату. Персиваль не заслужил ее! Он не понимает ее! И Тили будет с Перси увядать. Брат не позволит своей невесте вести ту жизнь, о которой она мечтала. Никаких путешествий. Никаких исследований. Никакой опасности. И, значит, никакого ей интереса. Удивительные серебристые глаза не будут больше сиять в предвкушении. Он погасит к них тягу к новому. Расслабиться совсем не получалось. Набрав в грудь побольше воздуха, Кристафор нырнул, желая хотя бы через боль прочувствовать что-то, что заставит его отвлечься от мысли о девушке. Там, на дне, есть трещина, откуда выбрасывается практически кипящая вода. Там он сможет найти спокойствие. Пусть временное.
Илотилас удивленно подняла взор от книги, которую одолжила в фамильной библиотеке Айнелиасов. Кто может к ней стучаться так поздно? На дворе давно ночь… Сердце тревожно сжалось, представляя, что к ней пришел Перси. Он мог заявить свои права на ее тело в любое время. Жених, нелюдь, аристократ… днем он уже дал ей понять, что с ним лучше не шутить. Ее губы до сих пор помнили тот поцелуй, а тело невольно вздрагивало от воспоминаний о грубых прикосновениях. Перси показал, что он – ее хозяин. Так или иначе, но подобное заявление не было лишено смысла, свадьба – лишь вопрос времени. - Илотилас, девочка, ты спишь? – знакомый голос позволил расслабиться, легко спрыгнув с кровати, девушка подошла к массивной дубовой двери, протягивая пальцы к золоченой ручке. С ладони сошли красные искры, позволяя створке приоткрыться. Очень интересная система пропуска, в который раз заметила Тили, делая себе заметку на будущее более глубоко изучить вопрос устройства заговоренных проемов. - Леди Киара? - Прости, если помешала, – заходя в покои, демоница притворила за собой дверь. – Мне показалось, что ты была чем-то обеспокоена за ужином… Персиваль сделал что-то, что тебе не пришлось по душе? Только скажи, и я поговорю с сыном, он не имеет права обижать тебя. Тили покраснела. Ее смятение было так заметно? А ведь она думала, что вела себя непринужденно, стараясь меньше обращать внимание на пламенные взоры в свой адрес от сидящего напротив мужчины. Каждый его жест, каждое слово отзывалось в теле непонятной дрожью. Словно он говорил лишь для того, чтобы наполнить пространство своим тембром, заставить ее впитать в себя звучание в попытках свыкнуться с мыслью, что именно его голос будет в будущем преследовать ее повсюду. А руки… после довольно грубых объятий она замечала за собой повышенное внимание к его кистям, с небрежной легкостью разделывающим столовым серебром мясо. Длинные пальцы, коротко подстриженные ногти, это были руки аристократа, однако она заметила мозоли с внутренней стороны ладони, словно Персиваль часто прибегал к работам, которые требовали именно ручного труда. Но даже если так, почему он не залечивал столь явный признак отхождения от норм, в которые он сам себя загонял? И что это за труд?.. В голове складывалась нелицеприятная картина: подобные следы могли оставлять кожаные ремни, значит, он держал кого-то в поводе? Животное ли? Или же связывание необузданного существа было намеком на его предпочтения в более агрессивной манере постельных игр? Перси знал, как можно искусно обходить грань боли и наслаждения?.. Гисхильдис, о чем она думает! Не хватало еще представлять возможное времяпрепровождение с завязыванием рук и плеткой совместно с Персивалем! Пускай в ее воображении подобная картина и возникала, когда она представляла, как проникает в дом Кристафора и сталкивается нос к носу с ректором. Хотя в прошлый раз из средств принуждения были путы, стягивающие запястья… да и не особо ее пришлось уговаривать, тело выдало свое желание, стоило лишь мужчинам начать действие. Перси… может ли он быть ласков? Верилось с трудом. Тили улыбнулась внимательной женщине, покачав головой. - Спасибо, геуна Киара, все в порядке. Я… я уверена, что мы найдем общий язык с вашим сыном. Леди Айнелиас вздохнула и прикрыла глаза.