— Алло, да. В смысле долго нет? В аптеку? А Рита на что? Сама захотела? Так, когда она ушла из дома? Твою ж мать!
Час! Ее нет уже час! Да как же…
Я ехал на предельной скорости с одной единственной мыслью в голове, лишь бы мои страхи не оправдались. Но чем ближе подъезжал, тем шансов на благополучный исход оставалось все меньше. Алиса так и не вернулась домой, а не вернуться она могла только если… И сердце начало беспомощно шарахаться в груди.
В доме тем временем меня ждали перепуганные дети, повариха в предынфарктном состоянии и опечаленная Рита.
— Денис Александрович, — засуетилась Мария, — слава Богу, вернулись. Не встретили Алисочку по дороге?
— Что она сказал вам, когда уходила?
— Что у Андрея сироп от кашля закончился, и она пойдет, купит. Я предложила помощь Риты, но Алиса отказалась, захотела подышать свежим воздухом.
— Вот, — Рита вытащила из кармана передника сложенный вдвое тетрадный лист бумаги, — это я нашла на вашей кровати.
Я сейчас же схватил листок, развернул.
«Денис, прости меня. Я вас всех очень люблю, но остаться не могу. И очень тебя прошу, не ищи»
Не ищи, говоришь… не понимаешь, глупая, что без тебя я уже никто. Господи, что же ты наделала.
— А когда Алиса вернется? — подошел ко мне Димка.
Андрей в свою очередь сидел, молча, смотрел в одну точку. Он-то уже большой, понимает.
— Скоро, сын, скоро. Но для этого я должен сейчас пойти к себе и попросить одного хорошего человека помочь мне её вернуть. А вы идите к себе, займитесь чем-нибудь.
Но не успел дойти до кабинета, как меня нагнала Рита.
— Мне нужно с вами поговорить, — подняла на меня затравленный взгляд.
— О чем? Меня сейчас интересует только одна тема. Остальное всё потом.
— Так, я как раз насчет Алисы.
— Заходи, — открыл дверь.
Когда мы зашли внутрь, Рита тут же прослезилась. Да по ней драмтеатр плачет — выдает слезу по первому требованию.
— Простите, Денис Александрович, но вчера… когда я вышла из дома. В общем, меня встретил некий Владислав. Он представился отцом Алисы. И попросил дать ему её номер телефона.
— И ты дала? — ощутил, как злость кипящей смолой растекается по телу.
— Он угрожал. Намекнул, что в противном случае покалечит брата. Он вообще всё-всё обо мне знал. А у меня и так мать на руках. Что я буду делать, если и с братом приключится беда? Как я могла поступить?
— Ты могла, — зашипел, — подойти как сейчас ко мне и обо всем рассказать. Но ты поступила как самая последняя змея.
— Но он же отец.
— Нихрена он не отец! — заорал. — Он гребаный извращенец! Псих! Вот он кто! Ты хоть понимаешь, на что обрекла девчонку?! Овца ты тупая!