Хм, интересно, если предложить Ричарду поиграть со мной в куртуазную любовь, насколько он будет заинтересован? Или придется для этой роли поискать себе настоящего рыцаря? Впрочем, это программа-максимум, а начнем мы с другого.
Я смиренно дождалась, пока слуги наполнят наши бокалы напитками, тем временем оценивая всех сидящих поблизости соседей. Кроме Николь. Ее деланно не замечала.
— Что вам положить? — поинтересовался Ричард.
Я усмехнулась.
— Я сама, — намеренно громко ответила я, привлекая к нам внимание.
И чтобы рядом сидящий Эдвард не успел вмешаться, тут же схватила ложку салата и бухнула горсть себе в тарелку. Ха! Первый шажочек на пути попирания местного этикета сделан. А ведь этим самым этикетом строго-настрого возбранялось, чтобы незамужняя девушка сама накладывала себе что-то в тарелку на таком мероприятии.
— Там, где вы пробыли все это время, было не принято, чтобы мужчина ухаживал за женщиной? — Эдвард вновь попытался перетянуть одеяло на себя. — В Дретоне мужчина может оскорбиться, если женщина отказала ему в подобных проявлениях заботы.
— В краях, в которых я провела все это время, женщины обладали всеми навыками, чтобы положить себе салат в тарелку, , — в тон ему начала я. И после переключила внимание на Ричарда. — Надеюсь, своими действиями я вас не задела, лорд Онил?
— Нисколько, леди Виннер, — Ричард улыбнулся уголками рта.
— Если у вас будет к этому интерес, я могу попросить преподавателей по этикету, принятому в Дретоне, дать вам пару лекций, — с явным намеком произнес Эдвард.
— Вряд ли у меня будет к этому интерес, — я широко улыбнулась, обнажая зубы.
“Ошибка” номер два. Незамужние девушки не могли улыбаться так, чтобы было слишком отчетливо видно зубы. И уж не знаю почему — то ли с услугами стоматологов тут было туго и кариес во рту у будущей невесты мог отпугнуть жениха. То ли потому, что излишне широкая улыбка могла привлечь слишком большое количество женихов.
— ... ну или леди Николь может вам по-дружески рассказать, как у нас обстоят дела, — как ни в чем не бывало продолжил Эдвард.
— Уверена, что леди Николь может дать мне мно-о-ого уроков, — так же радостно ответила я, переводя взгляд на “леди Николь”. Та, казалось бы, никак не отреагировала на фразу Эдварда. Теперь понятно, почему именно ее регент выбрал в постоянные любовницы. Можно было не ждать какой-то адекватной эмоциональной реакции от этой показушной льдышки, она смиренно ловила все, что говорил ван Стоун.
— Прошу прощения, леди Виннер, мы все сочувствуем вам в вашей утрате, — слово взял мужчина средних лет, сидящий подле Николь. — Но вы не поведаете нам, где вы и ваши родители пропадали столько лет?