— Мы что, прямо тут будем… этот кристалл делать? — спросила она смущенно.
Она проговорила это так, будто изготовление кристалла представлялось ей чем-то интимным. Гадар про себя усмехнулся — чуткая, очень чуткая… эмпат, от истины она не так далека.
Но вслух проговорил:
— Кристалл концентрации будет устойчивее к тем магическим потокам, возле источника которых он изготовлен.
Лина нахмурила лобик и стала еще соблазнительней в своей попытке разобраться в тонкостях магии. Малышка, Лина, прекрати же надувать свои сочные губки, он и так еле держится, чтобы не впиться в них поцелуем, хорошо хоть штаны плотные, и не дают члену подняться.
— То есть, — стала рассуждать она, — из-за того, что мы рядом с этим Нирийским полем, кристалл будет устойчив к…
— К темной магии, — закончил за нее Гадар. — Это значит, влияние Иваса Абанора, любых других демонов, носферату и остальных детей тьмы на тебя будет самым минимальным.
Лина растерянно оглянулась, губки впечатленно раскрылись — раскопыть… да что ж ты делаешь. Ему нужно сосредоточиться на изготовлении кристалла, а у него стояк на подходе.
Лина…
Она облизала губы (как же ты эротична, девочка, хотя и сама не понимаешь) и спросила:
— Хорошо. А что надо делать?
Он ждал, когда Лина спросит.
— Нужен твой поцелуй, — коротко и стараясь, как можно суше, произнес он. Хотя в эту секунду в Гадаре все буквально вертелось, кружилось и кричало.
Лина вытаращилась на него круглыми зелеными глазами, к щекам прилил румянец, от этого она стала еще более соблазнительной. Нет, это точно какое-то дикое испытание лично для него.
«Она для тебя, она твоя, ты хочешь ее, возьми, возьми…»
Да уж, он бы с удовольствием опрокинул бы ее прямо тут, посреди поля, задрал бы эту легкую юбочку, скользнул пальцами по внутренней стороне бедра прямо к мокрому местечку. А оно мокрое, он помнит, как быстро оно увлажняется… И трахал бы ее сладко и долго…
Блин раскопытный…
— В-в… каком смысле? — смущенно спросила Лина.
Как же она вся сжалась… Гадар внутренне покривился от боли — он ведь пока не сказал, кому должен принадлежать ее поцелуй. Но стало действительно больно, тьма внутри него завыла, застонала. Неужели ей так противна сама мысль о поцелуе с ним? Он, конечно, не мальчик, понимает, что все ее состояния, все ее желания, оргазмы от его теней — лишь влияние ее собственного дара. Она чувствовала его желание, хотя он изо всех сил старается его скрыть, заблокировать. Но она действительно сильный эмпат. Даже его мощи не хватает, чтобы полностью от нее скрыть свои эмоции.
Гадару стало еще больше не по себе от того, что он, по сути, почти воспользовался ее состоянием и прикоснулся к ней. Хотя там, на алтаре в Обители Обнажения дара, она была так открыта, ей действительно нравилось. Ему ведь не показалось? Но что она сказала бы, узнай, что это его тени гладили ее между ног, ласкали грудь и довели до оргазма?