— Что-нибудь известно о ректоре Алгарсисе и его приспешниках? О тех, кто меня похитил? — я закидала его вопросами, стоило только ему на секунду остановиться.
Я и хотела, чтобы папашка с соучастниками получили по заслугам и по закону, и не хотела одновременно. Я не знала, как в академии и в этом мире в целом отнесутся ко мне как только узнают, что я не жертва нелегальных рабовладельческих пережитков, а иномирянка. Как отреагируют и что сделают со мной после этого, почуяв безнаказанность? Я ведь не гражданка государства, в котором сейчас находилась. Я даже не знала его названия!
— Пока ничего. Ректору Алгарсису пока не выдвигали обвинения, но его причастность к «Изгнанию четвертого» подтверждена. Если бы только дознаватели получили тело кадема Дакара, то доказательств его виновности было бы достаточно. — Шатрэн задумался и положил вилку. — Не распространяйся об этом. Председательница старается подготовиться к его аресту как можно тише, без привлечения внимания. Нельзя позволить ему сбежать. Раз уж он участвовал в «Изгнании четвертого», то ему никогда не очиститься. Он не пройдет проверку. И тем временем ему никто не помешает сбежать заграницу, где его будет практически нереально достать.
Я тоже закончила завтрак, умудрившись прикончить дополнительных два бутерброда моего сотрапезника, а ему досталось сто процентов каши в предназначенной мне тарелке. Махнулись не глядя. После слов Шатрэна мне было о чем подумать. Он ни слова не сказал ни о папашке, ни о тех двоих, кто в униформе газовой службы ворвался в мою квартиру и притащил меня к папашке.
Полученная информация примерно в равных долях говорила о двух взаимоисключающих вещах: либо некто Он уничтожил папашку и его приспешников, что от меня решили скрыть; либо папашка и его прихвостни сбежали, получив пинок под зад от ректора Алгарсиса. Мне показалось, он был обеспокоен секретностью нелегальных сделок, проводимых в академии. Он так разозлился, узнав, что я сбежала!
— Конечно, я не буду никому рассказывать! — согласилась я, понимая, что держать язык за зубами было в моих интересах. На сегодняшний день Шатрэн и председательница были моими единственными живыми союзниками, и я не планировала становиться их врагом. Более того я собиралась в первую очередь именно от них скрывать, откуда я прибыла на самом деле и мои попытки вернуться в мой мир.
— Хорошо, что ты это понимаешь. Председательница должно быть не кажется тебе хорошим человеком, — хмуро заметил Шатрэн, положив собранные в замок кисти рук на столе перед собой. — Порой мне самому кажется, что она перебарщивает в своих решениях. Иногда сильно перебарщивает. Но все равно она будет до самого конца держаться за свою и своей семьи репутацию и никогда не сделает ничего уголовно наказуемого.