– Планирую в следующем месяце. Пара рабочих вопросов и потом, я надеюсь, эта головная боль перейдет к тебе, сын, – смеется мужчина. – А вы любите летать, Настя? – кажется, взял на себя роль двигателя беседы за столом Сергей.
– Ну, о чем ты, Сережа, – подает голос Эмма, даже не дав мне рта раскрыть. – Конечно, надо полагать, раз наша Настя – модель. Знаешь, сколько городов и съемок бывает за сутки в этом модельном бизнесе? Я думаю, она в самолетах практически живет, да, Анастасия? – бросает взгляд на меня, замирая с вилкой в руке, а за столом виснет тишина.
И вот вроде ничего обидного не сказала, но каждое слово, словно иголка, бьющая точно в цель.
– Работа и правда, не самая простая, – говорю осторожно, сжимая и разжимая ладошку от нервов.
– Да и, честно говоря, так себе это занятие, – добавляет поспешно женщина, словно и не слышала меня, сморщив свой аккуратный носик. – Я ожидала чего-то более… серьезного.
– Ма, – кашляет предупреждающе Илья, упирая локти в стол. – Прекрати, – одаривает родительницу недовольным взглядом, буквально закипая с каждой секундой. Но его мать либо делает все это намеренно, желая высказать свое неудовлетворение невестой, либо же она не понимает, что этот прямой выпад в сторону сына его задевает. И не на шутку.
– А что «ма»? Я правда никогда не понимала, что девушки такого привлекательного находят в том, чтобы ходить полуголыми по подиуму туда-сюда и светить своей наготой?
– И, тем не менее, ты сама активная гостья всех Миланских показов, дорогая, – кидает ответную шпильку за меня Сергей, а Эмма аж побагровела, бедная. По крайней мере, у меня в этой войне есть, как минимум, один союзник. – Не так давно вернулась и в красках расписывала мне, какие стройные ноги и потрясающая фигура у девушек. Так что… – посмеиваясь, продолжает отец Ильи. – Нашему сыну определенно повезло, Настя, вы красавица! – уже обращаясь ко мне.
А я?
Да что же это такое! Ругают – краснею, хвалят – краснею. Кажется, к концу выходных красным будет мой естественный цвет лица.
– Спасибо.
– Ну, знаешь ли… – выдает многозначительное хмыканье Эмма.
– Отец прав, мам, – добавляет Илья, укладывая руку на спинку моего стула. – Мне все равно, чем занимается Настя, главное, что она это любит. Ей это нравится. Счастлива она, счастлива и я, – говорит Сокольский и бросает на меня странный взгляд, будто гордость в его черных глазах промелькнула. Настоящая, неподдельная.
– И тебе спасибо, – улыбаюсь в ответ на его кивок.
Два союзника.
– Есть те, кому нравится ходить, а есть те, кому нравится… смотреть, – продолжает Илья, кидая весьма двусмысленную фразу.