— Только не говори мне, что мы к сектантам попали… — с надеждой в глазах пробормотал он.
Я закатила глаза, вряд ли здесь требовалось что-то объяснять.
— Аркадий Петрович, — позвала я бывшего преподавателя по психиатрии, — А может вы нас все-таки отпустите? Поиграли и хватит…
Люди в балахонах, а было их человек десять, тихо засмеялись и этот смех так жутко прозвучал в каменных стенах подвала, что я тут же поежилась. Кажется, шутки и правда кончились. Слишком напряженный взгляд у Петровича, слишком спокойна его речь и движения. Здесь он явно чувствует себя как рыба в воде.
— Начинайте! — приказал он, и все тут же заняли свои позиции вокруг алтаря.
— Что происходит? — шепнула я Женьке, но он только зыркнул на меня, чтобы не мешала, а сам что-то там пытался сделать с веревками. Ну правильно, он же десантник. Как они вообще его скрутили? Наверное, сработал эффект неожиданности, или ему, как и мне помешал этот балахон.
Откуда-то раздалась зловещая музыка, и сатанисты, или кто они там были, закачались из стороны в сторону, взявшись за руку и что-то напевая в такт мелодии. Петрович встал на возвышение над алтарем, и громогласно читал какую-то ерунду на непонятном языке. Читал, раскачиваясь из стороны в сторону, будто бы молитву, но только более неистово и громко.
Я как завороженная наблюдала за всем этим безумием, пока еще не зная, что основное безумие ждет впереди. Внезапно музыка стала совсем тревожной, Петрович достал откуда-то нож и полоснул себя по руке, тут же забрызгав каплями крови балахоны присутствующих. Я даже поморщилась. На секунду закрыла глаза, а когда их открыла, то не смогла сдержать вскрика. Из-за алтаря шла Эмка, абсолютно нагая и такая спокойная, будто ничего вообще не происходит. Нас она то ли не заметила, то сделала вид, что не заметила.
— Эмка! Я здесь! Эй!!! — заорала я, но подруга даже голову в мою сторону не повернула.
— Не старайся, она чем-то накачана, — прошептал Женя, также как и я, в шоке наблюдая процессию. За Эмкой шли два здоровых амбала, тоже в балахонах, с накинутыми на лица глубокими капюшонами.
Когда Эмма приблизилась к алтарю, "балахоны" расступились и Петрович помог ей взобраться на жертвенник. Эмка легла на него, и Петрович взмахнул над ней рукой, окропляя обнаженное тело кровью. Под действием таблеток, или чем там ее накачали, она явно даже не понимала, что происходит…
— Эй, вы вообще, что ли ополоумели? Ну-ка быстро отпустили её! — заорала я, а Рогозин тут же шикну на меня. По всему видно, веревки были почти сняты, и я могла помешать его высвобождению. Ну не могу я спокойно на этот кошмар смотреть, уж извините. Пока он там вылезет, Эмку зарежут, как овечку, а мне оно надо?!