— Ее обезболивают и стараются залечить все раны, — тихо произнес ищейка. — Но она ослаблена. Выздоровление идет очень медленно. И ей предстоит провести здесь еще массу времени.
Здесь пахло магией, грозовой свежестью, которая смешивался с приторным, тошнотворным запахом гниющей плоти. Меня начало подташнивать.
Взгляд Аниты метнулся ко мне. Девушка вздрогнула, и ее глаза наполнились слезами. А я едва не бросилась к ней, чтобы обнять, успокоить, защитить… От нас же. Анита выглядела такой хрупкой, такой измученной, что я мгновенно поняла, что прийти сюда сейчас — было плохой идеей. Отвратительной. Ни я, ни она не готовы что-либо сейчас выяснять. Ее кожа там, где не было уродливых ран, была такой тонкой, что виднелись все вены. И я просто удивлялась, как она еще не расползлась на мелкие лоскутки от того количества ран, которое испещряло все тело.
Повернувшись к ищейке, хотела было сказать, что все отменяется и мы уходим. Но не успела раскрыть и рта, как услышала:
— Прости, — сиплый, слабый голос иглой пронзил сердце.
Посмотрела на напряженного Вилла, который, похоже, не испытывал никакого сочувствия к девушке. Он только прожигал ее взглядом и сжимал кулаки. Бесчувственный чурбан.
Медленно обернулась. Наши с Анитой взгляды пересеклись. По щекам девушки заскользили слезы, а губы продолжали бесшумно повторять это проклятое «прости», от которого у меня все внутренности словно через мясорубку пропускали. В ее взгляде было столько сожаления, столько отчаяния и вины, что у меня затрясся подбородок, а рыдания подступили так внезапно, что я с трудом могла их сдержать.
— Я не хотела, — просипела Анита. Каждое слово стоило ей огромного труда.
Противный скрип резанул по ушам. Ищейка пододвинул стул к кушетке Аниты и приглашающе махнул мне.
На негнущихся ногах подошла и рухнула на предложенное место. Вилл двинулся следом, но Анита дернулась, словно хотела сбежать, а когда поняла, что не может этого сделать, просто сжалась в попытке хотя бы так спрятаться.
— Вилл, стой на месте, — выдавила из себя и наклонилась к Аните. Взяла ее за кончики пальцев, которые уцелели в схватке с заклинанием Вилла и тихонечко сжала. Почему-то ни былой злости, ничего не осталось. Мне было жаль ту, что я называла подругой. — Почему? — выдавила я и подняла на нее взгляд.
— Я не хотела, — вновь повторила она с длинными паузами. — Но я сама виновата, — ее рука дернулась к шее, но поднявшись лишь на пару сантиметров, рухнула обратно. Анита тяжело сглотнула и прикрыла глаза, из которых катились крупные сверкающие слезинки.