— Почему ты тогда не остановил это. Ты же видел, что я не хочу.
— Это ж игра, Риш. Правила. Да и к тому же. Это какой по счету поцелуй был? Пятый? Шестой?
— Пятый, по-моему, — поморщилась я, пытаясь вспомнить, сколько раз Вилл издеваясь зажимал меня в углах, лапал и целовал против воли, а потом громко ржал и уворачивался от оплеух.
— Ну вот, — пожал Кир плечами, — одним больше, одним меньше. Не думал, что так все обернется. А потом… Знаешь, сестрень, мне уже давно кажется, что ваши издевательства друг над другом это от того, что вы так далеко в этом зашли, что по другому просто не можете выразить чувства друг к другу. Идиоты, одним словом.
— Ну, спасибо, братец, — я задохнулась от возмущения. — Просто офигеть, какие у тебя мысли. Да я его ненавижу всем своим сердцем.
— А волчица с ума по нему сходит.
— Она — глупое животное.
— Глупое, не глупое, а вряд ли она позволит приблизиться к тебе кому-то еще. Вспомни историю мамы и папы. Порой, животное начало в нас оказывается гораздо сильнее.
— Что ж ты на Аллке-то не женился до сих пор? — зло выдохнула я, подхватила сумочку и вылетела из машины. Хлопнула дверцей и рванула к академии. На занятия пора.
Но стоило нырнуть на одну из аллей, как я впечаталась в твердую грудь. Этот запах я узнала бы и с закрытыми глазами. Лесс. О нем-то я и забыла, и даже не думала, что теперь делать. Но он все решил за меня.
— От тебя до сих пор им воняет, — он презрительно оглядел меня, поморщился, развернулся и пошел прочь. А меня словно ведром с дерьмом окатили. И показалось, что именно этой субстанцией от меня и несёт. Столько неприязни было в глазах Лесса.
ПРОДА ОТ 31.10
— А ты принюхайся, — зло прищурилась, но тон оставался ровным. — Точно им? Не тобой? Ты уверен?
— Что, волчья суЧность взяла верх над железной Ариной? — усмехался он, омерзительно кривясь.
У меня и без его издевок было отвратительное настроение, а тут еще и волчица моя драгоценная почувствовала себя оскорбленной, и ощутила, что настал тот самый момент, когда она может целиком и полностью выплеснуть и выразить свою неприязнь к данному конкретному экземпляру. Меня начало колотить.
— А твоему щенку не надоело передо мной хвостом дорожки подметать? М? Или ты всерьез думал, что тебе светит что-то большее? Скажи-ка мне, дружочек, в наших лабораториях создали зелье храбрости, и ты его принял, что тут хвостом передо мной метешь и языком чешешь, твердо уверенный, что я не раскатаю и тебя, и твое самолюбие, и твою самооценку прямо здесь по полу тонким слоем?
— Я думал, что ты другая, — он дернул верхней губой, словно хотел оскалиться, — а ты обычная дешевка.