Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем появились два преподавателя.
Вилл тут же развеял свою магию, когда появились мужчины.
— Применение запрещенной магии студентом Виллом Дилларом и студенткой Анитой Триш, — мужчина с планшеткой в руках обернулся ко мне, прищурился, — студентка Грогас, вы можете быть свободны и продолжить участие в турнире.
— Нет, — вызывающе вздернула подбородок, глядя при этом на Вилла, который откровенно зло скалился на меня. — Тут на меня покушались, я не собираюсь оставаться в стороне, — я блефовала, но говорила уверенно. Вилл, получается, целился не в меня, а что делала Анита — я и вовсе не имела понятия.
Но член комиссии кивнул, предупредил, что в таком случае мне придется выбыть из числа участвующих в турнире добровольно. Я это понимала. Но то, что творилось вокруг меня в последнее время волновало гораздо больше, чем турнир. Ничего, в следующем году наверстаю.
Уже через пару минут мы покинули пределы лабиринта, где участники продолжали биться за возможность пройти в следующий тур. Мы же оказались в ярко-освещенной комнате. Разница в освещение была настолько сильной, что как только нас выбросило магией воздуха из лабиринта, пронесло мимо трибун и забросило в это помещение, я не могла открыть глаза. Слезились. И только проморгавшись и привыкнув к свету, поняла, что тут были и лекари в зеленых халатах с листьями на груди, которые тут же засуетились вокруг Аниты, и два человека в форме из органов правопорядка, и несколько наших преподавателей.
— Девушке нужна срочная помощь в более подходящих условиях. Она жива, но слишком сильные повреждения. И еще… — пепельноволосый мужчина пожевал губу, задумчиво нахмурился и снова вскинул руки над Анитой. — Есть какое-то странное вмешательство. Не понимаю. Она истощена.
Аниту забрали. Она уже не стонала и вообще едва подавала признаки жизни. Только дыхание угадывалось, стоило присмотреться повнимательнее. Рваное, прерывистое… Но она дышала.
— Грогас и Диллар, — хриплый низкий голос коренастого мужчины в форме разрезал тишину, — эти фамилии слишком часто звучат в последнее время в нашей структуре.
— Сама в печали, — тяжело вздохнула и рухнула на один из стульев. Потерла виски, в голове начинала пульсировать боль. И очень хотелось пить.
— Насколько я вижу из протокола, — он всмотрелся в планшетку, которую передал один из преподавателей, — вы, Грогас правил не нарушали и заклинания высшего уровня опасности не применяли, в отличие от вашего друга.
— Не применяла, — кивнула я, — но была уверена, что этот, как вы выразились, друг направит заклинание на меня. А он отправил его в подругу. И что его побудило, хотела бы я знать. А в связи с некоторыми обстоятельствами, у меня есть причины предполагать, что и его жесткие действия были неспроста, и она ваяла за моей спиной что — то недоброе.