Какая я всё-таки трусиха!
Вместо того, чтобы пугать и накручивать себя, лучше поскорее заснуть, чтобы не предстать завтра пред светлы очи бабушки-некромонга зевающей и с темным кругами под глазами.
Засыпая, я представляла нашу встречу с пожилой леди, но ее черты оплывали и менялись, превращаясь в породистое лицо лорда Ангэлера, опасно щурившего на меня свои синие глаза.
Утром мы тепло попрощались с девочками, и я спустилась вниз, ожидая последних распоряжений от директора Хоуля и мадам Мезар. Последняя не преминула напутствовать меня вселяющим оптимизм: «Надеюсь, вы не опозорите школу, мадемуазель Дюбар». Моя уверенность в правильности принятого решения в который раз за это утро пошатнулась. Но отступать было уже поздно…
Лорд Ангэлер оказался настолько любезен, что прислал за мной экипаж. К счастью, без гербов, а самый обычный городской кэб, легко затерявшийся в веренице карет, что развозили воспитанниц по домам. Меньше всего мне хотелось, чтобы вся школа судачила о том, где и в каком качестве я проведу каникулы. И без того было страшно неловко.
Страшно. И неловко.
Бросив прощальный взгляд на изящный фронтон особняка Сен-Г рейс, я поймала удивленный взгляд ключницы Бэтти, что застыла среди белоснежных каменных колонн. Кажется, все обитатели школьного пансиона настолько привыкли к моему неотлучному в нем пребыванию, что сейчас искренне недоумевали, куда это я собралась. Мне и самой с трудом верилось…
Экипаж с рывком тронулся и покатил по умьггым весенним дождем улочкам и бульварам Мальбурга. И глядя на город через небольшое оконце, я отчетливее чем когда-либо осознала всю неприглядность собственного положения. Формально у меня есть дом, но вернуться в него я не могу. Мне назначены опекуны, но ни помощи, ни поддержки от них не дождешься. Я совсем одна и рассчитывать могу только на себя. Уж не из жалости ли лорд-попечитель решил приютить меня?..
Я смахнула непрошенную слезу. Не нужна мне жалость Ангэлера! Мне вообще ничего от него не надо, кроме рекомендаций. Вот получу их, и начнется у меня новая жизнь! Тем более через месяц я вступлю в возраст принятия решений и стану полностью самостоятельной. Даже если опекуны и решат поучаствовать в моей жизни, они мне будут не указ.
От последней мысли я буквально воспряла духом.
«Нет поводов раскисать, Эла! — пожурила саму себя. — Покажи себя с лучшей стороны за эти две недели. Очаруй пожилую леди, и мадам Мезар еще будет рыдать от умиления, подписывая твой выпускной аттестат!»
Особняк Ангэлеров располагался в престижном квартале Прегель, и от него было рукой подать до бульвара Клермон. Там, за небольшим сквером, стоял полуразрушенный дом, где прошло мое детство. В голову пришла шальная мысль навестить фамильный особняк, если у меня выдастся свободное время.