— Почему бы и нет, — подмигиваю я своему отражению. — Вдруг, что-нибудь получится, а если и не получится, — я шумно выдыхаю и закрываю глаза. — Так хотя бы удовлетворение получу. В конце концов секс для здоровья еще никто не отменял.
Открыв глаза, я отмахиваюсь от мелькнувшей в собственном взгляде неуверенности и страха, и иду готовиться к вечеру.
На этот раз я решила готовиться на свидание куда более тщательнее.
Черное кружевное нижнее белье, которое я покупала год назад. Наташа, настояла, когда мы с ней бродили по магазинам готовясь к её выпускному. Мне же было безумно жаль потраченный денег, но моя дочь иногда бывает очень упертой. И на этот раз я мысленно её поблагодарила, вслух же никогда не признаюсь, а то будет потом мозг чайной ложкой выедать каждый раз.
«Я же говорила, а ты вечно меня не слушаешь», — представила я обиженный голос своей дочери, по которой безумно скучаю, до такой степени, что даже переехала жить в её комнату и сплю на её постели.
Черные, в мелкую сеточку чулки.
Черное обтягивающее мою фигуру платье, выше колен, на целую ладонь, с большим вырезом и шифоновыми длинными рукавами.
Туфли — лодочка на высоком каблуке.
Волосы завила большими прядями и распустила по плечам. Яркий вечерний макияж — «Смоки Айс». Темно-красная помада. И такой же темно-красный лак — на ногти, даже те, что на ногах.
Парочку золотых колечек — на пальцы, крупные сережки-кольца в уши, и тоненькую цепочку с золотым тельцом, с фионитовым глазом — на шею.
— Ты похожа на шлюху, Лена, — улыбаюсь я себе в зеркало и едко добавляю: — Старую шлюху.
Надев черный теплый жакет, и не забыв захватить маску, (ну не готова я еще показывать ему свою моську, вдруг мы последний раз встречаемся, хотя надежда, как говорится умирает последней), я выхожу из дома.
Баба Даша, как всегда на стреме. Однако на этот раз, я настолько быстро пробегаю по лестничной площадке, что старушка не успевает даже со мной поздороваться, а быть может, даже узнать. Хотя последнее вряд ли.
Чувствую себя ужасно неуютно, маску хочется нацепить уже в такси. Но я стойко терплю до клуба, и мысленно вспоминаю стихи Омара Хайяма. Хотя на уме почему-то вертится один сплошной Лермонтов, причем, учитывая мою усиливающуюся с каждой минутой нервозность, я даже не уверена, Лермонтов ли это? То «Белеет парус одинокий», то «Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой. Сижу за решеткой, не видно не зги, идите за мной не***те мозги».
Нервно усмехаюсь, над вывертами собственной психики, выхожу из такси, и сразу же надеваю маску. В ней, я чувствую себя намного увереннее.