С самого детства я была у него любимицей.
«Нюта, — часто говорил он, гладя крепкой ладонью по волосам, — ты у меня самая умная, недаром солнышком поцелованная».
Дедушка всегда очень гордился, что я хорошо училась, что занимала места в Олимпиадах, что в гимназию Гагарина не за деньги попала. А потом МГИМО, хотя и мечтала в МГУ. Дед гордился, радовался, что его внучка в светлое будущее шагает.
Сам он по молодости в школе работал, потом в университет перевёлся, степень учёную защитил по математике, да так и работал всю жизнь. В тяжёлые девяностые, правда, пришлось уходить, иначе было семью не прокормить, но спустя три года дед снова стоял за кафедрой и учил студентов.
Со Славой, а точнее Сикорским Вячеславом Анатольевичем, я познакомилась в университете. Он был молодым аспирантом — умным и обаятельным. Мы встречались три года, а неделю назад должны были пожениться.
После выпуска устроиться на достойную работу в сфере аудита и контроля не получилось, поэтому родители Славы — уважаемые преподаватели университета — помогли и мне устроиться ассистентом. Часовая нагрузка была маленькая, зарплата так себе, но всё же это было больше, чем родители зарабатывали в области, но и того, что я отослала, оказалось катастрофически мало. Поэтому решила попросить у будущего мужа, он уж из куда более обеспеченной семьи. И очень надеялась, что он не откажет. Слава никогда не был чёрствым, а обратиться мне было совершенно не к кому.
И вот в четверг вечером мне пришлось сильно задержаться, чтобы закончить проверку лабораторных работ второго курса. Я, наконец, закрыла последний листок, выгрузила результаты в электронную систему и выключила ноутбук. Потом забрала из шкафа, что стоял в подсобке, пальто и собралась уже было выходить, как в архивной пристройке к кафедре услышала шум. Не было сомнений — там кто-то был увлечён приятным временем препровождения в обществе представителя противоположного пола. Об этом свидетельствовали низкий мужской шёпот и тоненьких женский приглушённый хохот.
И дела бы мне не было до чьих-то утех, если бы мой слух чётко не уловил хриплое «кисёныш». Так Слава назвал меня ласково в постели, или когда ему очень нужно что-то было. Чаще всего именно постель и нужна была в этих случаях.
Помню, как сжалось всё внутри, а мозг пытался придумать этому правдоподобное объяснение. Однако объяснять тут было и нечего, потому что стоило мне заглянуть в пристройку, как я натолкнулась на занимательную картину: мой Славка со спущенными до колен штанами старался в страстном акте слиться с Катей Ильиной — студенткой пятого курса, у которой всё это действие вызывало бурный восторг. Она, закусив пухлые губы, издавала сладострастные звуки, сжимая длинными красными ноготками бледные ягодицы моего жениха.