— Вряд ли они ему сейчас пригодятся.
— Да уж. Это точно. Так что, Анют, бастион пал? — хохотнула девушка, но скрыть своего разочарования в голосе не смогла. И вряд ли она сокрушалась о моей чести, скорее расстроилась, что на её честь сегодня не покусились.
Блин блинский! И оправдываться перед ней не хочу, и в то же время… Грубить тоже нельзя. Наверное. Алина ведь была вполне дружелюбной, помогла вместе с другими девочками ассимилировать в коллектив. А сейчас думает, пожалуй, что я у неё из-под носа ночное приключение увела. Девочки такое не прощают.
— Бастион-то и брать некому было. Если только храпом.
— Ладно, передай утром Роману, что ключи я забрала. Они у меня, пусть заедет. Ты главное, Аня, лишнего не думай. Роман Игоревич у нас такой: сегодня с тобой, а завтра с другой.
И положила трубку. Стало гадко и неприятно. Но не перезванивать же мне с объяснениями, что мне босса таксист обратно привёз и к подъезду подбросил. Глупо это всё и недостоверно. Ну я сама бы точно не поверила. Да и чёрт с ним! Что уже поделать-то.
Я поставила телефон Должанова на вибросигнал, вдруг какой ещё девице захочется ему ключи завезти, вымыла чашку и погасила на кухне свет. Очень хотелось спать, но нужно же ещё придумать, как это сделать. Роман, к моему облегчению, перекатился в нормальное, вертикальное, положение ближе к стене и храпел уже не так громко. Я тяжело вздохнула, потому что выбора-то особо и не было, вытащила из шкафа ещё одно одеяло и подушку и примостилась на диване, ближе к краю. Было странно и непривычно. В воздухе витал запах алкоголя и уже знакомой за сегодня туалетной воды. Расслабиться не получалось, особенно когда Рома во сне перевернулся, и я стала ощущать на коже шеи отголоски его дыхания.
«Мы могли бы стать любовниками» — вдруг всплыло в мозгу.
По шее побежали мурашки, и я укуталась в одеяло почти с головой и зажмурилась. Надо постараться уснуть. А со всем остальным разберусь утром.
25
Стало трудно дышать. Слишком жарко и слишком тяжело, будто меня привалило бетонной плитой, и я никак не могу из-под неё выбраться. Кое-как я выкарабкалась из кокона из одеяла и, вглядываясь в темноту комнаты, дала себе пару секунд на осознание, почему я поверх одеяла придавлена мужской рукой.
О! Твою ж мать. Вчерашний вечер и начало ночи всплыли в памяти, и внутри прошла дрожь от понимания, что Должанов крепко прижимается ко мне сзади, забросив не только руку мне на талию, но и подгрёб своей ногой мои. Хорошо хоть одеяло у меня отдельное, и он не забрался под него. И спит себе спокойно, в ус не дует, только шумно выдыхает, щекоча мне кожу на шее.