— Какого черта ты ее напоил? — вдруг недовольно шипит Велесов над моей головой и выдергивает из моей руки бутылку.
Ха, а я и забыла, что прихватила вино.
— Девочка была в шоке, — спокойно отвечает принц с легким акцентом.
— А теперь девочка в стельку!
Я фыркаю:
— Полбутылки да с закуской — я как стеклышко.
— Не звени, стеклышко, — ворчит Велесов, и меня наконец втаскивают… полагаю, в чей-то личный кабинет.
Я не жду приглашения или разрешения, быстро нахожу взглядом очень удобное на вид кресло и, вывернувшись из двойной хватки, направляюсь к нему. Но прежде чем сесть, додумываюсь снять куртку и кроссовки, аккуратно пристраиваю их на полу и только потом забираюсь на мягкую подушку с ногами. Хорошо…
Все по-прежнему болит, но правда хорошо.
— Господи, ты где ее нашел? — ужасается принц.
— Сама нашлась, — мрачно отвечает Велесов.
Не знаю уж, что их так расстроило, да мне и все равно. Я ерзаю, устраиваясь поудобнее, сползаю пониже и кладу голову на огромный круглый подлокотник. Да, так еще лучше.
Слушать, как меня обсуждают, не хочется, потому я закрываю глаза и говорю:
— У вас кухня горит.
— Что?! — ахает принц.
— Наверное, поварята побежали смотреть на взрыв, — пожимаю я плечом, — и забыли что-то на плите. Не знаю.
Судя по звукам, принц срывается прочь. Но вторых шагов я не слышу, значит Велесов все еще рядом. Да, это было бы слишком просто.
Ну он хотя бы молчит, и за пару минут тишины я умудряюсь погрузиться в дрему, так что вздрагиваю, когда прямо над головой гремит:
— Ты в пижаме.
Я моргаю, тру лицо и приподнимаю голову. А ведь точно в пижаме, в любимой, теплой, с черепом Микки Мауса на груди, хотя думала, что не успела переодеться ко сну. Бывает.
— Она приличная, — сообщаю Велесову, зевая, и вновь опускаю голову.
— Это пижама, — обвиняет он.
— Сейчас такая мода, что платья похожи на ночнушки, а пижамы на костюмы. Тебе не пофиг?
— Не по… пофиг? — Велесов пыхтит, возмущенный моим словарным запасом. — Тебе сколько лет, блаженная?
Он так и висит над душой и судя по тому, как раскалилось мое ухо, пытается просверлить во мне дыру взглядом.
— Хорошо.
Я сажусь, свешивая ноги на пол, и поднимаю на рыцаря слипающиеся глаза. Руки сложены на коленях, спина прямая, на лице, надеюсь, покаяние и смирение.
— Спрашивай. — Подумав, я добавляю: — Не про возраст.
Велесов смотрит с подозрением, затем поворачивается, ищет, куда бы присесть, и в итоге выкатывает из-за стола компьютерное кресло с высокой спинкой. Колеса цепляются за ворс ковра, заедают, но упорство и труд делают свое дело, и вскоре мы уже сидим в паре шагов друг от друга.