Я мужественно держалась на протяжение полутора часов на летней жаре, но потом сдалась. Я подумала, что начальник больше не нуждается в моих услугах и решила прогуляться до отеля.
До отеля было минут пять ходьбы. Я поплелась в направлении отеля, решив срезать путь через парк, и села на скамейку. У меня затрезвонил сотовый телефон.
Я перевела дыхание, чтобы не сопеть, как лошадь после скачки, и выудила телефон из сумочки.
Звонил Гриша. Я удивилась.
Последний раз Гриша присылал мне дежурное сообщение с поздравлениями на день России. Больше ничего. Зачем ему понадобилось звонить мне сейчас?..
Я хотела сбросить звонок, но потом всё же ответила.
— Привет, Анель! — пылко поприветствовал меня Гриша.
Надо же!.. Анель… И не сокращает до «Аня»? Но я рано обрадовалась, потому что следом Гриша произнёс, не дожидаясь моего ответа.
— Ань…
— Привет, Гриша, — устало вздохнула я, чувствуя себя трёхсотлетней старушкой. — Анель…
— Да-да, солнышко… Конечно, Анель… Я просто волнуюсь и путаюсь в словах, в буквах…
Так… Солнышком Гриша называл меня в самом начале наших отношений.
— Что-то случилось? — спросила я.
— Случилось! — трагически заявил Гриша. — Случилось то, что я — болван.
— Погоди, Гриша… Может, не всё так печально? — утешила я бывшего. — Может быть, врач погорячился с диагнозом?
— Анель… Я не о том. Я просто не знаю, как тебе сказать. Потому что чувствую себя самой последней свиньёй… Но на днях я видел тебя в городе. Издалека. И вдруг понял… Анель, я был слеп.
— Что?.. — спросила я, поражённая таким бурным потоком слов от бывшего.
— Я был слеп. Но я вовремя прозрел. Ещё не поздно всё исправить! — горячо заверил меня Гриша. — Я смотрел на тебя, красивую и счастливую… С круглым животом. И понял, что внутри меня что-то перевернулось.
— Гриша, я сто раз говорила, не увлекайся фаст-фудом!..
— Анель… Ты не воспринимаешь мои слова всерьёз. И я сам тому виной. Но я вдруг понял… Это было словно озарение. Да, пусть будет озарением. Но я понял, чего я лишаюсь!.. Семья… любимая жена… Я могу быть счастливым, но сам несколько месяцев назад оттолкнул своё счастье.
— Гриша? — спросила я. — Не понимаю, к чему ты ведёшь.
— Прости меня, — проникновенно сказал Гриша. — Я испугался ответственности и сбежал, как самый последний трус. Но теперь я понял свою ошибку. Я хочу исправить её. Хочу быть с тобой и с малышом… Позволь мне быть рядом.
Я едва язык не проглотила от удивления. Чувство, пронзившее меня насквозь, было сложно назвать удивлением. Это был лёгкий культурный шок, который огрел меня по голове, словно пыльный мешок.