Подъехав в больницу, я выскочил из машины и бегом побежал в здание. В моих интересах было узнать как Лера, в каком она состоянии и что ей требуется из медикаментов. Об оборудование я даже не думал. Просто боялся.
— Добрый день, меньше часа назад к вам поступила девушка, ее сбила машина на парковке компании «Arestov Сonstruction», — сердце бешено колотилось в груди, периодически сжималось в тиски.
Я боялся дышать. Боялся услышать, что ее больше нет…
— Простите, вы кем ей приходитесь? — женщина подняла на меня заинтересованные и в то же время сочувственный взгляд. Сердце практически упало в пятки.
— Жених, практически муж, у нас свадьба в этом месяце запланирована, — вру и стесняясь, знаю, чужому ничего не скажут. Просто не имеют права.
— Сочувствую, у девушки черепно-мозговая травма и перелом правой ноги, помимо этого, сильные ушибы, — сжимаю челюсть так, то слышен хруст зубов, мысленно представляю, как убью того, кто это сделал.
Вот что с ней будет дальше? Что будет с нами? И что мне сказать дочери, когда она спросит, где ее мама? У нас ведь только все начало налаживаться…
Я прошел в пустой коридор и схватился за голову, облокотившись о стену, спустился на корточки. Мне было совершено плевать, что подумает персонал, так хреново мне еще никогда не было. Ситуация мне казалось безысходной. Я был вне себя осознавая, что снова могу ее потерять.
Как я узнал позже состояние тяжелое — это все, что сказал мне врач. Только вот его сочувствующий взгляд, который он пытался спрятать, говорил об обратном.
Не стоит говорить, что к ней меня не пустили, отправили домой и тонко намекнули, чтобы молился Богу и надеялся на лучшее.
Дочери пришлось соврать, что мама уехала в командировку. Я не мог ей сказать, что она лежит в палате, подключенная к аппарату искусственного дыхания. И находится на грани жизни и смерти.
Кости врать не стал, и дело не в том, что он ее брат и мой лучший друг. Предупредил, что к ней никого не пустят сейчас, как бы он не рвался увидеть свою маленькую сестренку. Попросил позвонить ее родителям и сказал, что билеты оплачу сам, и проживать они будут у меня. Мне нужно было, чтобы во всей этой ситуации с дочкой были родные люди и не только мои родители, которых она знала меньше недели. Я не хотел нанимать постороннего человека в наш дом, не готов пустить кого-то со стороны.
Забрав дочку, на автомате вел машину до дома. Славе сказал, как планировал, что мама уехала в командировку, а мы остаемся за главных. Я видел, как потухли ее глазки, чувствовал, как она расстроилась.