Цири стиснула кулаки, вспоминая, как Егор возник на пороге ее квартиры в день приезда. Как знал. Следил что ли?
Бледный, строгий, но старающийся держать себя в руках. Надевший маску безразличия. Цири терпеть не могла Егора, но даже ее черствое сердце тронуло выражение лица Егора. Так, словно этот замкнутый, уверенный в себе мужчина стоял сейчас на краю пропасти, и просил о помощи.
Не у кого-то, а у нее. Лучшей подруги Нелли.
Цири плохо помнила слова Егора, они прошли мимо нее. Врезалась в память только боль, наложившая свой отпечаток на него. Неизбывная, не наигранная боль, что светилась в его темных, дьявольских глазах. Цири запомнила только одно: сухие слова, что слетели с губ Егора:
— У Нелли будет ребенок. От меня. Но она не видит меня в упор. Только своего художника.
— Я не верю тебе, что за бред! — Прокричала ему тогда Цири. Но Егор только грустно покачал головой и протянул ей пухлый конверт, в котором лежали бумаги с официальными печатями клиники фешенебельной клиники.
Цири начала бегло просматривать бумаги.
Егор молча стоял рядом, прислонившись плечом к дверному косяку, и с напускным безразличием вертел на пальце ключи от машины. Так, словно сейчас не решалась судьба его, Нелли и ребенка. Только чьего ребенка?
«Неинвазивный пренатальный тест ДНК на отцовство может быть выполнен на любом сроке с 8-й недели беременности…»
Цири несколько раз перечитала результаты, пока не подняла огромные глаза на Егора.
— Но это же невозможно! Нелли говорила, что отец ее ребенка — Влад Раевский!
— Но ты же знаешь Нелли. Она живет в своем собственном мире, в котором парят розовые единороги и порхают бабочки. Она совершенно оторвана от реальности. — Егор иронично усмехнулся, и Цири поняла, что верит ему. Потому что нельзя вот так сыграть. И решила добить своего друга — недруга в лоб, коротким и точным выстрелом.
— А чего хочешь ты? Какие цели преследуешь?
— Я хочу этого ребенка! — Вскинулся Егор, и на секунду Цири показалось, что он оскорблен до глубины души. — И хочу, чтобы Нелли стала моей женой. Она уже согласилась! А потом появился этот художник… и отбил ее у меня.
— А зачем она тебе? — Хмыкнула Цири. — Ты что, любишь ее?
Егор шумно выдохнул и умолк. Было видно, что он напряженно думает, что ответить. Солгать и удержать лицо «сильного и независимого»?
Или признаться и приоткрыть душу той, которая его с самого детства терпеть не могла, и искала каждый раз повод уколоть? Егор выбрал нейтральный вариант и нахмурился.
— Не твое дело, подруга. Но этот малыш не будет расти без отца. А Раевский не удосужился даже сделать ей предложение.