— Значит, Раевский и выставка? Срыв? Недурно, Егорушка. Узнаю твои грязные методы. Ты никогда не отличался разборчивостью, когда шел к цели. Знаешь, по старой памяти, я поддержу твою инициативу. Раевского давно пора щелкнуть по носу, вместе с его куклой.
— Что? — Николай хлопал глазами, искренне не понимая, чем его старый знакомый Влад так прогневил этих «небожителей».
— Благодарю вас за предоставленную информацию. — Словно очнулась женщина. — Я оплачу вам то время, что забрала у вас. Всего хорошего. — На стол Николая лег выписанный ею чек. А женщина уже выходила из кабинета, уверенно стуча каблуками.
Виола села в машину и скомандовала водителю: «едем в центр». У нее созрел план. Она сейчас заедет на работу к одному старому знакомому. Зак Шевилл, выходец из Америки, перебрался в Питер больше двадцати лет назад.
И за эти годы он стал одним из негласных кураторов художественных галерей города. Без его разрешения не могла пройти ни одна мало-мальски приличная выставка. Да, монополизм и деньги, и связи, конечно.
На этом завязан мир художников. Как и остальные «творческие миры». Виола прекрасно знала об этом. Она сама давно вертелась около богемы, но предпочитала благотворительность. Виола цинично улыбнулась. В возрасте был лишь один плюс. Ни у одной молоденькой девочки не могло быть столько власти и связей, как у нее. Поэтому Виола была уверена в победе.
А, если честно, ей просто хотелось насолить Нелли через Влада. И стать невидимым сообщником Егора. Чтобы хоть так почувствовать себя ближе к нему. Смешно и глупо, ведь он не узнает. Но это стало ее маленьким капризом…
Ее разговор с Заком Шевиллом был коротким, но продуктивным.
«Я хочу, чтобы человека по имени Влад Раевский внесли в черный список все галереи города. Абсолютно все! Ты сможешь это устроить?»
«Для тебя? Конечно. Кто он?»
«Художник. Мелкая сошка. Работает реставратором в музее. В свободное время пишет картины. Мечтает о славе. Классика жанра.»
«Да, ничего нового я не услышал. А что делать с музеем?»
«Работы не лишай. Зачем? Еще умрет с голоду. Перекрой ему кислород по творчеству!»
«О, не сомневайся. Я сделаю это быстро. В течении ближайших пары дней Раевский попросту задохнется»…
В кабинете долго звучал смех двух старых, добрых друзей. Звучал, как приговор, для Влада.