На его сведенные челюсти. Если бы я успела отследить его реакцию и умолкнуть, может, катастрофы можно было бы избежать. Но нет, у меня и в мыслях не было, что Владу может что-то не понравиться. В моем хрустальном «принцессном» мире все было идеально. Поэтому я рассказывала про знакомого отца — хозяина галереи. Про то, как он будет рад видеть Влада в качестве художника…
— Нель… — Было видно, что Влад старается и подбирает слова, хотя ему непросто. — Ты ж понимаешь, не будет он рад меня видеть. Он рад оказать услугу твоему отцу, который попросил за… комнатную собачку его дочери. Вот как воспринимается эта картина со стороны. — Влад говорил очень мягко и обтекаемо, хотя с каждой секундой снова отдалялся все больше. Я чувствовала это, и мне было почти физически больно. Словно легкий шарф нашего взаимопонимания сорвался с моей шеи и взлетел в воздух. И не поймать его, гонимый потоками воздуха он ускользал из моих пальцев.
— Нелли, я понимаю, ты хотела как лучше. И я благодарен тебе за порыв. Честно. Но в тоже время… я не могу принять этот жест доброй воли. Я ненавижу подачки. А со стороны друга твоего отца это и будет милостыня.
Кто я такой? Простой нищий художник. Посредственный реставратор в паршивом музее. У меня нет заслуг, за которые этот человек мог бы взять меня в свою галерею. Он даже не смотрел мои картины. Ему просто плевать, понимаешь? Даже если бы я выставил чёрный квадрат Малевича, он бы проглотил это.
А мне нужно, чтобы меня приглашали из-за моего таланта, я считаю, что достоин этого. Никак не меньше. Если я соглашусь на эту подачку, я просто перестану уважать себя как профессионала. Как творческого человека.
— А что, лучше не выставляться? — Я широко открыла глаза, по-прежнему не осознавая смысла слов Влада. — Это же шанс… тебя увидят много людей. Может, ваши продюсеры, или как у вас они называются… они, обязательно рассмотрят твой талант!
— Возможно. — Не стал спорить Влад. — Но считай меня гордым. У меня есть свои принципы, которым я не изменяю. И один из них — не получать работу и повышение через постель. А сейчас это так и происходит. Прости, Нелли, это звучит грубо. Но это правда. — Слова Влада прозвучали спокойно, но жёстко. Откровенно, до бритвенной остроты. И я почувствовала, как меня ранит холодная сталь его слов. Его непреклонная честность.
— Я понимаю. — Прошептала я, подтянув ноги к животу, в инстинктивном желании защититься от Влада и его принципов. Он заметил мою позу и вздохнул.
— Ничего у нас не получается, Нелли. Я наблюдал за тобой все эти дни. И сейчас… да ты просто меня боишься. Ведь на самом деле ты не понимаешь меня в этом вопросе. И не говоришь, что думаешь. Соглашаешься, чтобы угодить мне. Но так нельзя постоянно. Я не хочу давить на тебя в повседневной жизни. Видит бог, я стараюсь. Но, кажется, этого мало. Моего старания — мало.