Скидываю ладонь со своего лица. В глазах стоят слезы. Ещё один удар сердца — и я решаюсь.
— Просто сделай это…
Ярослав непонимающе смотрит на меня. Хмурит темные брови, не в силах осознать, о чем я прошу. А мне хочется встряхнуть его. Наорать, чтобы не тормозил. Потому что десять минут на исходе — и над моей головой так и висит гильотина. Он им нужен…а вот я…точно нет.
— Сделать что?
Сглатываю тугой комок слюны. Кислота обжигает пищевод и падает камнем на дно желудка.
— То, что они сказали.
— Уль…
— Пожалуйста.
Не знаю, как его просить. Уже ощущаю, как жгучие слезы стекают по щекам.
— Бл**ь, ты же не серьезно, да? Они…
— Сделают.
В моем голосе уже столько мольбы, что осталось только на колени упасть.
— Пожалуйста, Ярослав. Лучше ты…один.
Каждое слово вонзается в грудь острым кинжалом. Сердце затапливает кровью, но я не отвожу взгляда от его лица. Оно чернее тучи. И сам он становится как большая грозовая туча. Шумно выдыхает и отводит взгляд.
— Бред какой-то. Это какой-то, бл**ь, бред. Я здоровый мужик…
— Но их больше, и ты это понимаешь.
Шепчу эти слова, чтобы достучаться до него.
Но нас прерывает открывающаяся дверь. Ярослава снова скручивают, а меня тащат на выход. Я упираюсь ногами, и вскоре у меня возникает ощущение, что я стираю их в кровь.
— Нет! — кричу, что есть силы. — Отпустите!
— Ваше время вышло, голубки. Так что пошли, птичка. Теперь ты наша.
— Пожалуйста!
В противоположном углу комнаты слышу возню и рык кого-то из мужчин.
— Ну-ка отпусти её, придурок!
Все внутри каменеет от одной мысли, что все сейчас кончится.
— Ярослав…
Цепляюсь за последнюю соломинку. Не знаю, на что надеюсь, но не хочу никуда выходить из этой комнаты. Не так!
— Отпусти ее, сказал! Я согласен!
— Отпустите девку!
Марат стоит в дверях, наблюдая за нами, словно на представлении.
— Скажи мне, нахрена весь этот цирк?
От Ярослава волнами исходит животная ярость. И я понимаю, что, если бы его не задавили количеством, он был бы достойным соперником.
— Ну-у-у-у, — протягивает Марат, — мне просто скучно. Захотелось острых ощущений. А так посмотрю на вас, вздрочну. Да и ты, Ярик, всегда ж был таким правильным, аж тошно! А сейчас все твои моральные устои пойдут нахрен! Ну разве не кайф?
— Ты больной! И знаешь, что я отыграюсь.
Ярослав зло выплевывает эти слова, все ещё пытаясь отбиться, пока мои руки сжимают в тиски.
— Да посрать. Если ты вообще отсюда выйдешь.
Морщусь от сарказма, сквозящего в голосе нашего тюремщика. Руки начинают гудеть. Чудом во время сопротивления не выдрали их.
— Давайте развлекайтесь! Пошли, парни.