— Мне двадцать, если вас так волнует мой возраст. У меня есть профессия, но в Москву я приехала по личному делу. Это все, что вы должны знать. — у меня от гнева горит лицо. Я вспоминаю Диму с девушкой и злюсь еще сильнее.
— Поматросил и бросил? — иронично ухмыляется, я вскакиваю на ноги, рука чешется, чтобы залепить ему пощечину, но сжимаю кулаки.
— Не ваше дело, Никита, не знаю, как вас там по батюшке. — прохожу мимо мужчины, он хватает меня за запястье. Я удивленно смотрю на наши руки, потом в карие глаза. Мое настроение и без того нестабильно. Сейчас гнев растворяется, уступая место полной растерянности. Почему так? И прикосновение Никиты не раздражает, а волнует. У него огрубевшая кожа на ладонях, хватка сильная, но не причиняет боли. Мне хочется понять, что со мной происходит, понять почему карие глаза вдруг стали темнеть, а потом Никита все же отпускает руку и отводит глаза в сторону.
— Извини. Действительно, не мое это дело. — встает и оставляет меня одну на кухне с бурей в груди.
Аня
Еще раз проверив наличие денег, посмотрела расписание поездов. Вздохнув, набираю мамин номер телефона. Нужно ее как-то морально подготовить, чтобы следующий разговор с глазу на глаз вышел менее эмоциональный.
— Да, Аня. — голос мамы глухой, уставший. Я чувствую укол совести. Вчерашний странный разговор с Никитой окончательно меня убедил, что задерживаться в Москве нет смысла. Нужно ехать домой и заниматься собой, готовится к появлению малыша на свет. Я умом понимаю, что через время у меня будет ребенок, но до конца не осознаю, что меня ждет впереди. Будущее настолько смутно и страшно, порой я трусливо прячусь под одеяло, надеясь, что с первыми лучами солнца все мои проблемы рассеются. Увы, новый день наступал, проблемы оставались прежние.
— Привет, мам. Как дела? Извини, что так долго не звонила, понимаешь, что сезон, дела, прихожу домой и сразу спать. — стыдно врать. У меня даже щеки начинают пылать, хорошо, что мама этого не видит, по голосу вроде не поймет, что лгу.
— Ой, Анечка, тоже было как-то не до тебя, только сегодня очухалась, пришла в себя.
— Что-то случилось? — беспокойно ерзаю на кровати, с тревогой в сердце смотрю перед собой.
— Да все случилось. Отец твой в больнице, утром стало плохо. Вызвали «скорую», забрали в неврологию. Врач сказал, частичный паралич правой стороны. — от каждого слова у меня холодеет в груди и ком в горле перекрывает дыхание. Боже, за что ты так?
— И что это значит? — осторожно спрашиваю, судорожно пытаюсь понять, что говорить дальше, как мне теперь быть со своим положением.