Ваня встал, примирительно поднял руки.
— Послушай, Арс. Не кипятись. Успокойся.
— Я спокоен…
— Нет. Ты не спокоен.
Иван стиснул плечо.
— Да, я принял решение без тебя. Но у меня были на то основания. В последнее время дела на фирме шли не очень хорошо. И кто в этом виноват, а? Кто расслабил булки, подбирал слюни, бегая за юбкой шалавы? Мы упустили несколько крупных и хороших сделок, пока ты принимал решения гудящей после попоек головой.
Ваня отошёл к окну, опёршись на него руками.
— Да, я залез в то, на что ты бы сказал решительное «нет». Но надо же было как-то поправить дела на фирме?
Я потёр ноющие виски.
—Вань, я кое-что упустил из виду. Прибыль за последние полгода была не такая большая, как хотелось бы. Но мы были всё ещё в плюсе! Не в убытке. Сейчас я намерен зарабатывать.
— Да, Арс. Ты молодец. Но пока ты снова раскачаешься, пройдёт время. А жить на мизер, радуясь только тому, что есть и не хотеть большего… — Иван покачал головой. — Это философия бедных и ущербных. Я не из таких. И ты тоже.
— Отец был бы против.
Ваня обернулся и посмотрел прямо в глаза:
— Один-единственный раз, Арс. Уже поздно отказываться. Последняя сделка. Больше не связываемся. Гарантирую. Всё пройдёт как нельзя лучше.
Я помолчал, обдумывая слова брата. Он просто воспользовался моим отсутствием, пока я валялся в лечебнице, а сам проворачивал дела за моей спиной.
С размахом Вани за пару-тройку месяцев можно столько всего наворотить!
— Последний раз, Ваня.
— Хорошо, — обрадованно выдохнул брат.
На лице брата расплылась улыбка облегчения.
— Всё будет хорошо, Арс. Вот увидишь.
— Отвечаешь головой.
— Разумеется.
— И ещё одно… Я не хочу, чтобы это повторилось ещё раз.
— Это были экстренные меры.
— Я считаю, что в них не было необходимости. Мы не банкроты, чтобы опускаться до грязных методов.
Я перевёл дыхание. Знал, что брату не понравится моё следующее предложение. Но теперь я не мог доверять ему безоговорочно.
— После того, как всё закончится, я хочу разделить фирму. Готов заплатить тебе причитающееся.
— Арс. Ты же не серьёзно? — удивился брат, не веря мне.
— Очень даже серьёзно, Ваня. А на что ты рассчитывал? На то, что я увижу количество нулей и обрадуюсь? На это? Я не рад, что ты втянул имя нашей семьи в свои грязные делишки. Хочешь рисковать всем, чтобы рано или поздно загреметь за решётку? Пожалуйста! Но только без меня.
Ваня покачал головой:
— Ты говоришь на эмоциях. Сейчас ты взвинчен. Слишком много все навалилось на тебя после возвращения.
— Нет. Наоборот. Я холоден, собран и спокоен. Почти спокоен, — усмехнулся я. — Потому что рожу тебе всё-таки начистить хочется.