— Мам! — в комнату влетел взъерошенный темноволосый мальчишка лет десяти, — бабушки с дедушками уже подъезжают.
— Уже? — я поспешила забросить тряпку под мойку на кухне, сын хвостиком пошёл за мной, — Лесик, ну что ты за мной ходишь? Иди лучше найди папу.
— Мам, я не Лесик! — возмущённо сморщило нос это чудо, — я Алекс.
— Как скажешь, мой хороший, — я фыркнула, — Александр Егорович, будьте любезны позвать вашего отца. И вашего любезного брата, Романа Егоровича, дабы встретить бабушек и дедушек в количестве пяти штук.
— Мама! — возмущённо засопел Лесик.
— А папу с Ромкой никто позвать не хочет? — в кухню шагнул мой самый любимый, сильный, умный и просто единственный волк, широко улыбаясь.
Вперёд него вбежал вихрастый шалопай шести лет отроду. Ромашка тоже был волчонком. Если честно, то я выдохнула с облегчением. Не хотелось бы мне, чтобы он родился сатиром.
— Мам, мам, мам! — завопило это чудо, подбегая ко мне, — как там наша Милена? Выходить не собирается?
Егор заржал и притянул к себе ухмыльнувшегося Лесика, а Рома полошил свои маленькие ладошки на мой уже большой живот. Ходить осталось буквально недели три, и на этот раз мы с Егором ждали нашу нимфочку Милу.
Правда, ее старшие братики были категорически против просто Милы, поэтому пришлось удлинить имя будущей малышки до Милены.
— Уже совсем скоро, Ромашка! — я наклонилась и чмокнула ребёнка в кудрявую голову.
— А меня? — полез за своим поцелуем Лесик.
— Да ведь ты же уже целый Алекс, а мама только Лесиков да Ромашек целует, — подколол сына Егор, — и меня!
— Ду буду я Лесиком, буду. Только не на людях. Целуй, — он требовательно подставил розовую щеку, и я со смехом поцеловала его.
— И папе, — Егору пришлось перегнуться через мальчиков, чтобы получить свой поцелуй в губы.
Я глупо улыбалась и обнимала свой живот, смотрела на трёх моих самых любимых мальчиков. Я была уверена, что уже совсем скоро самой любимой девочкой в этой семье буду уже не я. Но меня это только радовала. Сыновья уже любили младшую сестрёнку, а Егор уже десять лет ждёт свою маленькую сумасшедшую нимфочку. А я сердцем чувствовала — я ношу вовсе не волчицу.
Хлопнула входная дверь нашего загородного дома, и мы все поспешили на встречу нашим с Егором рожителям и подаркам!
— Лизавета, — свекровь радостно улыбнулась, — как вы с Милочкой? Мальчики вас не обижают?
Я только счастливо рассмеялась на возмущённые вопли моих волчат, лезущих к бабушке и дедушкам за объятиями. Егор криво усмехнулся и обнял меня со спины.
— Скажешь тоже, мама, — он фыркнул, — наших нимфочек никто не обидит, мы уж тем более. Да парни?