Эх, Лизка, какой же дурой ты была. Говорила себе о том, что заботишься о ребенке, но не замечала очевидного; купалась в проблемах, иногда забывала о том, что внутри бьётся крохотное сердечко, для которого я должна сделать всё возможное, только бы у него было всё лучшее. Он ведь мой, любимый, лучший, малыш, за которым с этого дня я буду приглядывать намного лучше.
— Лизка, ну как тебя угораздило-то? — когда врач закончил с нотациями, ко мне подбежала Милка. — Это же транс! Почти никто из нимф так не делает! Это опасно!
— Я знаю, но меня как-то резко скрутило, я сама не знаю, что это было… — пыталась оправдаться, хотя сама теперь понимала, что это было не очень умно.
— Да ты хоть понимаешь, что происходило?! — у Милы на глазах появились слёзы. — Дура ты, Лизка! Хорошо хоть хватило ума мне рассказать кто отец! Если бы не это, кто его знает, что случилось бы и с тобой, и с ребенком! Да ты чуть его жизнь не погубила своим молчанием! Ты хоть понимаешь, что это как аборт сделать? Убийство невинной души!
Милка уже натурально рыдала, а я просто не могла игнорировать её слова. Да, это правда. Нужно было сказать, чем быстрее — тем лучше. Не ради меня, а ради ребенка.
— Как так можно было? На себя наплевать, так хоть ребёнку дай жить! Ты идиотка, понимаешь?!
— Согласна, — сжала губы от такого неприятного факта и погубила голову. Не хотелось смотреть на Егора, потому что я видела: если Милка просто говорит, то он и убить может за такое. На его руках уже начала появляться шерсть, глаза сверкнули, зоркий взгляд испепелял меня только за одно — за то, что вовремя не сказала правду.
— Мила, оставь нас наедине, — процедил он. Если бы я не знала, что он не тронет меня, то капитулировала бы в окно. — Пожалуйста.
Для Милки это был более чем аргумент, поэтому, ещё раз смерив меня взглядом полным ненависти, она захлопнула дверь.
Смотреть на Егора было очень стыдно. До дрожи и мокрых трусиков. во всем смыслах! Понимаю, он от меня натерпелся столько, что кошмар, я не права, дура и прочее. Короче, Милка полностью права и имеет права называть меня любыми словами. Но я понятия не имею, что мне говорить Егору!
— Лиза, — мрачный тон и такой же хмурый взгляд не предвещали ничего хорошего.
— Егор! — перебила его, приподнимаясь на больничной койке, чтобы быть повыше. — Выслушай меня, пожалуйста!
— И что же ты мне расскажешь? — прорычал он. — Что-то, чего я еще не знаю?
Упс. Такого точно нет. Хотя, могу предположить, что любые мои объяснения он сейчас воспримет в штыки. Но я должна! Пусть не ради себя и своих желаний. но ради малыша!