— Я ответила на все ваши вопросы, Аделия?
Я кивнула и закрыла лицо ладонями, пытаясь хоть как-то уменьшить температуру щек. Они просто горели!
"Босс скорее поможет снять нижнее белье, а не подобрать", — мрачно подумала я.
И знаете, что самое ужасное в сложившейся ситуации? Гребанное чувство ожидания. Приятный дискомфорт в области живота я ощущала отчетливо и злилась на себя еще больше.
Постояв так, немного успокоилась и переоделась в то, что передала Илона. К черту гордость. Ходить второй день в одном и том же — не самая лучшая затея, особенно если на улице лето.
Едва мы с Илоной вышли из бутика, я сразу заметила босса. Он стоял у своего авто в очередном дорогом костюме и курил — ухоженный, холодный и уверенный в себе, мужчина сразу притягивал внимание.
— Отлично выглядишь, мышка, — сказал Дмитрий Сергеевич, окидывая меня изучающим взглядом с ног до головы. Но не успела я хоть что-то произнести в ответ, как тот полностью переключил внимание на свою помощницу и начал с ней договариваться о каких-то бумагах, словно мгновенно забыл обо мне. Ах да, мне еще соизволили жестом указать сесть в машину — дабы не мешалась.
Прекрасно!
Чуть ли не скрипя зубами, залезла на заднее сиденье, устроилась поудобнее и… достала телефон. Раз я кои-то веки одна, то позвоню отцу. Пускай у нас с ним не самые лучшие отношения, но я не могу оставить его. Не могу не звонить, не спрашивать о его здоровье и достатке. Вдруг ему чего-то не хватает? Я не хочу потерять и его. После смерти мамы у меня остались лишь он и Аленка, а теперь, после предательства подруги, и вовсе только он.
Три долгих гудка, в течение которых я думала уже положить трубку, но папа все же принял вызов:
— Вика! — впервые голос отца был хоть как-то теплым. — Девочка моя, с тобой все хорошо? Что ж ты старику так редко звонишь?
"Девочка моя" — что?! Моему удивлению не было предела.
— Значит так, доченька, — так как я потрясенно молчала, говорил папа, — брось эту Москву, приезжай домой. Что тебе в чужом краю делать-то?
— Пап… я бы с радостью, но не могу, — у меня ощущение ирреальности происходящего. И будто бы ушла почва из-под ног.
— Чего это не можешь? Собирай вещи и первым же поездом домой. Клубника уже созрела, а ее некому есть…
— Я очень хочу, правда, но не могу, — мне отчего-то приходит в голову мысль, что папе что-то нужно от меня. Становится горько. Всем от меня что-то нужно, а я сама никому не нужна.
— Это не обсуждается, — жестко произнес отец, явно потеряв терпение. — Хватит заниматься глупостями. Ты — никто, твой потолок — наша деревня, и выше тебе не подняться. Жду тебя завтра же.