Олег окинул меня мутным взглядом и как-то печально ссутулился.
— Нет уж. Я лучше попозже, — буркнул он и пригубил янтарную жидкость из широкого бокала.
Я хотела было возразить, но настойчивые руки хозяйки уже повели меня наверх, и я поняла, что ничего не хочу так сильно, как растянуться на кровати и хорошенько вздремнуть. И на Олега с его заморочками мне стало глубоко и откровенно на-пле-вать. Повеселевший мозг подкинул идею крикнуть ему что-то вроде «ну и дурак!», но оказалось, что на тот момент приличий во мне было все-таки больше, чем рислинга.
Мила провела меня в уютную комнату на втором этаже. Я отметила симпатичный ковер, светильник с забавными завитками… Но если бы меня кто-то попросил закрыть глаза и сказать, какого цвета были стены, я бы не смогла ответить. Увидела кровать — и все остальное померкло.
— Спокойной ночи, — донеслось откуда-то издалека.
Я стянула ненавистное платье, пнула комок ткани, как футбольный мяч, и юркнула под одеяло. На этом мой вечер в гостях у Майорова подошел к концу.
Глава 26
Сознание возвращалось медленно и мучительно. Свет резал глаза, во рту было так сухо и мерзко, будто я последние несколько часов тщательно пережевывала носок. Словом, кармическое возмездие в виде похмелья настигло меня, и деваться от этого было некуда.
Потянувшись, чтобы размять проспиртованные косточки, я хотела накрыть голову подушкой, но невольно глянула на соседнюю половину кровати и резко проснулась. Олега не было. Смятая простыня, подушка — и ни намека на Корчагина. Все-таки, он вчера не пришел ночевать? А как же его легенда? Или упился до такой степени, что вырубился в беседке?..
Меня качнуло, матрас под спиной опасно зашевелился, будто я лежала на массажном кресле. Ну вот оно! Белая горячка! Дожила, Стрельцова! Разве хоть один мужчина стоит потери рассудка? Я приподнялась на локтях и услышала сдавленное кряхтение. Прытко, насколько мне позволял отяжелевший мозг, отскочила на свободную половину кровати: там, где я была секунду назад, морщился и ворочался Олег.
— Боже, как ты меня напугал… — прохрипела я голосом пропойцы из подворотни.
Судя по тому, как перекосило моего начальника, пахло от меня соответствующе.
— Напугалась она! — выдохнул он, и от похмельного амбре у меня заслезились глаза. — А со сломанными ребрами мне что делать?
— Мог бы попросить лечь на другую половину. Я тебя не заметила…
— Попросить? — он попытался сесть и схватился за голову. — Чудо, что я вообще дышать смог под твоей лопаткой, какое уж там говорить!
Вот она, романтика семейной жизни. Как там пишут в книгах? Счастье просыпаться вместе? Будить друг друга поцелуем? Да, мне нравился Олег. Но если бы сейчас, в эту самую секунду, он попытался бы меня поцеловать, это стало бы последним делом в его жизни. Я сползла с кровати, умоляя черепушку не так раскалываться при каждом движении. Где-то ведь должно быть мое платье? Если мне не изменяет память, в комнату я заходила в нем. Может, зашвырнула куда-то на пол? Черт, ведь не могу же я вылезти отсюда в одном белье! Наверняка, еще и мятое теперь…