Я медленно выдохнула. Это обычное любопытство, ведь да? Всего лишь возможность познакомиться с мужским телом чуточку ближе. Акайо, направляя мою руку и едва касаясь, погладил ключицу, помог опуститься ниже и чуть левее. Подушечки пальцев задели тут же затвердевший сосок, и я вся вспыхнула от смущения, а вот мужчина наоборот. Он рвано выдохнул, и на его теле появились мурашки. Я подняла на него взгляд и пропала. Чёрные провалы вместо глаз, настолько сильно расширился его вертикальный зрачок. Или здесь что-то иное? Не может вот так взять и пропасть радужка и белок. Он смотрел на меня, не моргая, жадно впитывая мои эмоции и наслаждаясь своей властью надо мной, над ситуацией в целом. И, кажется, я знаю, кого я почувствовала в прошлый раз благодаря метке. Дыхание спёрло, и я дёрнулась назад, впечатываясь спиной во второго брата.
— И тебе доброе утро, Маргарита, — хрипло поприветствовал меня Атсуши, зарываясь лицом в мои волосы.
А я все смотрела на Акайо и не могла отвести взгляд. Но вот он прикрыл глаза, похоже, догадавшись, что меня испугало, а когда распахнул их, они стали совершенно нормальными. Я облегчённо выдохнула. Никогда не думала, что буду радоваться при виде вертикального зрачка нагаасура. Посмотрела на наши руки и залилась краской до самых ушей. Сейчас ладонью я ощущала не громко бьющееся сердце и даже не жёсткие густые волосы. Моя рука лежала на животе нагаасура в самом низу, ещё чуть-чуть и она коснётся края раскрывшихся паховых пластин и того, что, собственно, пряталось за ними.
Возбуждённый и легко поднимающийся под моим взглядом член с зауженной кверху головкой. Кажется, теперь, когда буду слышать в одной фразе слова «большой» и «толстый» перед глазами всегда будет стоять эта картина. В горле застыл крик, то ли мольбы, то ли ужаса. Как-то я совсем не готова к такому близкому знакомству.
Горячие губы коснулись шеи сзади, чуть прихватили кожу и сдвинулись к уху. И снова поцелуй только нежнее. Такой, что глаза невольно распахиваешь шире, а по спине пробегают мурашки. Хотела дёрнуть головой, чуть отодвинуться от невинной, но будоражащей ласки, как моя ладонь, ведомая Акайо, пришла в движение и, погладив гладкие чешуйки, опустилась на мужской член. Акайо даже помог сжать его в руке чуть крепче, и громко выдохнул сквозь стиснутые зубы.
Кричать? Биться в истерике? Вопить от ужаса? Мысли хаотично метались в голове и не находили выхода. Они мои женихи, будущие мужья, а брак сам по себе подразумевает близость. Только вот я не готова, я боюсь и мне… стыдно. Стыдно от того, что моя ладонь ласкает старшего из братьев, скользя по стволу вверх-вниз, и ему явно это нравится. А второй из братьев в это время ласкает меня — целует шею, посасывает мочку уха и сильно сжимает ставшую чувствительной грудь. На грани боли и наслаждения. Так стыдно, грязно и порочно. Но хуже всего, что мне это нравится, и моё дыхание становится таким же частым, как у Акайо, и я начинаю стискивать ноги, чтобы унять разгорающееся внизу живота чувство.