– Ты говорил, что написал стихи для Герты, – сказал он Вильяму.
– Стихи? – встрепенулся тот. – А, да. Сонет. А что?
– Прочти, если не трудно.
– Прямо сейчас? – травник кивнул. – Ну, хорошо…
Вильям откашлялся, прочищая горло, и начал читать:
Лик женщины, но строже, совершенней
Природы изваяло мастерство,
По-женски ты красив, но чужд измене,
Царь и царица сердца моего.
Твой нежный взор лишён игры лукавой,
Но золотит сияньем всё вокруг.
Он мужествен и властью величавой
Друзей пленяет и разит подруг.
Тебя природа женщиною милой
Задумала, но, страстью пленена,
Она меня с тобою разлучила,
А прочих осчастливила она.
Пусть будет так. Но вот моё условье:
Люби меня, а их дари любовью.
Жуга остановился так внезапно, что Вильям не успел отреагировать и со всего разбега налетел на него, с трудом удержав равновесие. Травник не двигался. Молчал, глядя Вильяму в глаза. Вильям не выдержал и отвёл взгляд, но затем вдруг устыдился своего малодушия, выпрямился, расправил плечи и с вызовом посмотрел на него.
– Это ты сам написал? – отрывисто спросил тот.
– Да.
Жуга помедлил, повернулся и зашагал дальше. Он казался каким-то взволнованным, взбудораженным. Всё время проводил рукой по волосам.
– Яд и пламя, кто бы мог подумать! – пробормотал он, сжимая и разжимая кулаки, – чёртов рифмоплёт, откуда… Вильям, я беру свои слова назад – ты понимаешь много больше, почти всё! Но как…
И он вновь умолк, оставив барда в недоумении и растерянности. Спросить же травника напрямую, в чём дело, тот не решился.
Птичий базар остался позади, теперь с обоих сторон тянулись слабо освещённые фонарями кварталы маленьких квартир на Гудмэн-филдс. Улицы здесь были чуть пошире и гораздо чище. Вильям остановился. Остановился и Жуга.
– Блумсбери-сквер вон там, – бард указал рукой. – Куда теперь пойдём?
– А что ты думаешь об этом?
– Я?
– Ты. Где мы можем их найти?
Вильям задумался.
– Они не походили на порядочных людей, – сказал он наконец. – Отребье. Навряд ли их нора на Гудмен-филдс или Сент-Мартин-Лейн – там дешёвые мебелирашки. Уайтчепель им тоже не подходит. Скорее всего они где-нибудь в трущобах Клэр-маркет или Сент-Джайлс, а может…
– Думай быстрее.
– Не торопи меня, я же не был здесь почти два года!
– Короче, – сказал травник, – они могут быть в дюжине разных мест. Так?
– Ну, в общем, так, – согласился бард.
– Чёрт… – травник закусил губу. – Этого я и опасался.
Он быстро огляделся по сторонам. Повернулся к Вильяму.
– Ты прикасался к ней?
– К Гертруде? Н-нет… То есть, погоди-ка… – он зашарил по карманам и что-то протянул травнику. – Вот, она дала мне это.