Тил убрал с глаз прядь волос. Взглянул варягу в глаза.
– А почему помогаешь мне ты?
– Я?
– Ты, ты. Ведь я же не тянул тебя, ты сам вызвался идти со мной.
Яльмар не нашёлся, что на это ответить. Остервенело поскрёб в бороде. Тил невозмутимо уселся на камень, подобрал ноги под себя. Яльмар только сейчас заметил, что мальчишка бос, и теперь не мог оторвать взгляда от его ступней. Было холодно. По-настоящему холодно.
– Ну, я не знаю… – нерешительно промямлил он, кляня себя за эту нерешительность. – Мне казалось, кто-то должен идти с вами. Потому что Жуга и этот… Я же не могу помочь больному дварфу. А идти на ферму – с этим справится и Вильям. Надеюсь, что справится.
– Ты говоришь, что по моей вине ты сделался несвободен, – сказал Тил. – Но свобода есть и бесполезность тоже. Свободный дом – ничейный дом, кто захочет, тот в нём и поселится. А ты ведь не умеешь и не хочешь быть бесполезным. Не так ли, а? Яльмар Эльдяурссон? Это ведь ваша, людская черта – помогать друзьям, а иногда и недругам за просто так.
Варяг молчал, слегка ошеломлённый таким поворотом в разговоре.
– А кроме того, – безжалостно продолжил маленький эльф, – ты наверняка хотел ещё и присмотреть за мной, не выкину ли я какое-нибудь коленце. – Он усмехнулся, заметив, как Яльмар закряхтел и отвёл взгляд. – Хотел, хотел. Брось, Яльмар. Мир не делится только на друзей и на врагов, на чёрное и белое. Всегда есть сумерки, полутона и свет, который мы не видим… то есть, вы не видите. Незачем винить меня во всех бедах, ведь это очень просто – обвинить другого. Мы все упали в одну яму, и теперь нам надо сообща оттуда выбираться. Мы расстанемся, когда наступит срок, я обещаю, но сейчас я хочу сказать спасибо за то, что ты пошёл со мной.
Варяг долго молчал.
– Я всегда не мог взять в толк, – проговорил он наконец, – зачем вы, эльфы в былые времена подкидывали нам на воспитание своих детей?
– А-а, – Телли, глядя в сторону, чуть склонил голову набок, как будто прислушивался к голосам внутри себя. – Да. Ты правильно задал вопрос. Мы это делали затем, чтоб научиться сострадать, чтобы уйти от холода и равнодушия. Мы тоже не любим быть бесполезными. От долгой жизни устаёшь, наваливается скука. Пусть это больно, но для нас это великий дар – иметь друзей, детей… Любимых. Я слишком человек теперь, я не могу всё это объяснить. Но ты, наверное, и сам всё это поймёшь.
Он отвернулся и уставился на небо. Взгляд его бездонных чёрных глаз кошачьего разреза сделался задумчив и печален. Варяг, пусть на одно короткое мгновение, но почувствовал холодную тоску по призрачным мирам, которых он не мог увидеть. «Там нет Альфхейма, Лис» – вдруг вспомнил он свои же собственные слова. А где же он? Где та прародина народа эльфов, из которой они вышли и в которую потом ушли? Тил смотрел на звёзды так, как узник смотрит за окно своей темницы – с грустью и тоской от невозможности здесь больше пребывать и невозможности отсюда вырваться; и Яльмар снова ощутил, как чужд и как одновременно близок людям этот сказочный народ, для которого весь мир стал клеткой, который уже вышел за пределы понимания, и даже – за пределы бытия. Который вышел и ушёл… Куда?