Жуга молчал. Ему было, над чем подумать.
От одежды всех троих еле ощутимо тянуло острым характерным запахом, которого травник не чуял уже много месяцев, но узнал мгновенно – запахом жжёной конопли.
За столом у камина курили гашиш.
– Нет, – сказал он наконец. – Недосуг мне сегодня. В другой раз.
Беата, помедлив, убрала меч в ножны. Фыркнула и отвернулась.
– Ну, как знаешь, – Эрих порылся в кошельке, ухватил травника за руку и шлёпнул ему в ладонь монету. – Держи, приятель. Выпьешь как-нибудь за наше здоровье. Ну, бывай!
Все трое направились к столу, посчитав инцидент исчерпанным. Травник молча посмотрел им вслед, затем опустил взгляд.
На ладони его лежала монета. Толстая, чуть потемневшего литого серебра.
На семь углов.
***
Бликса уже почти заснул, когда внизу гулко стукнула дверь. Старая лестница заскрипела.
– Жуга, ты? – окликнул он.
– Я.
Последние трое суток, стараниями травника и его ученика лудильщик спал. Раны его медленно, но верно заживали, и лишь правая нога внушала травнику некоторые опасения. Впрочем, Жуга сказал, что хромоты не будет, и Бликса склонен был ему верить, хотя его порой так и подмывало выплеснуть приносимую Телли зеленоватую бурду в ночной горшок, от греха подальше.
Травник пристроил свечу на табуретке, сам сел на край кровати, помолчал. Одежда его была в крови.
– Ты… – лудильщик приподнялся и осёкся. – Что случилось?
– Сегодня напали на Томаса, – устало ответил тот. – Тоже собака.
– Томаса? Какого Томаса? Постой-ка, – Бликса сморщил лоб и ахнул: – Кабатчика? который в «Башмаках»? – Жуга кивнул. – Он… жив?
– Надеюсь, выживет. Ему досталось гораздо сильнее, чем тебе.
– Иисус Мария… Куда уж сильнее-то?
– Послушай, Бликса, – медленно проговорил Жуга. – Мне нужна твоя помощь. – Он порылся в кармане и достал две медные семиугольные монетки. – У тебя, случаем, не было… таких вот?
– Была одна. В мешке осталась. А откуда ты знаешь?
– Неважно, – Жуга нахмурился. – Так. Ещё вопрос. Ты знаешь Эриха?
– Какого Эриха?
– Он выглядит… выглядел, как кнехт. Высокий, лысоватый. С ним ещё парнишка мог быть, такой длинноволосый, в сером, повадки у него, знаешь, такие… – травник повёл рукой движением, от которого лудильщику вдруг почему-то стало не по себе, покачал головой и закончил несколько непонятно: – Нехорошие повадки.
– Эрих Штауфер, – кивнул Бликса. – Если только я ничего не путаю, это он.
– Кто он такой?
– Наёмник. Мелкая сошка. В последнее время с обозами ездил, в охране.
– А тот, второй? У него ещё родинка вот здесь, – Жуга коснулся левой щеки возле уха, – и говор не местный. Девка ещё с ними. Рыжая, с мечом.