Получилось вот что: она сделала аборт, потому что считала ребенка обузой; ее родители горькие пьяницы, и она с ними давно не общается; детство Ники прошло в нищете, в нелюбви и она даже сама попросилась в детский дом; у нее была подруга Наташа, которая тоже почему-то не звонит и не пишет; а муж в беспамятстве звал какую-то Анфису; они попали в серьезную аварию, но Артур даже об этом ни разу не обмолвился; в её жизни был некий Георгий Петрович, который утверждал, что они с Никой были друзьями.
«Ну хоть не любовниками…» - поморщилась Ника.
Вот и все, что она сейчас знала о себе. Хотя и это не так уже мало по сравнению с тем, что еще пару недель назад она не знала вообще ничего.
И вот еще насчет Артура… почему-то он совсем ничего не рассказывал ей об их жизни, будто не хотел, чтобы она что-то знала, или вспомнила. А значит ему есть что скрывать… значит там было что-то такое, что может пролить свет на загадку ее побега и того несчастного ДТП…
С другой стороны, если говорить об этом их разговоре - может муж и правда бережёт её от неприятных воспоминаний? Может это так сильно мучило ее, что он решил, будет лучше и вовсе не знать?
Повинуясь порыву, она подошла к зеркалу и вгляделась в свое отражение. Лицо она давно приняла, и оно больше не казалось ей чужим. Значит и своё прошлое она тоже должна принять, со всеми его плохими и хорошими поступками и событиями.
Ведь были же они, эти хорошие события?
Еще и имя это Анфиса… почему-то оно кажется каким-то до боли знакомым. Ан-фи-са… А-н-фи-са… Фи-са…
Ника и так, и эдак перекатывала это имя во рту, проговаривая его раз за разом, но никак не могла поймать ускользающее нечто. Она записала его в блокнот, по буквам, по слогам, уверенная, что точно знает его, это имя. Произнося его раз за разом, выводя на бумаге буквы, на душе становилось все больнее, будто эти буквы вонзались в нее, в эту самую душу подобно иголкам.
Почему-то сейчас это имя Ника считала вспомнить самым важным, уверенная, что если она вспомнит его, то вспомнит и все остальное.
Теперь это точно поняла
Ника зашла в ванную, включила воду и набрала вызов, тут же сбросив его.
Через минуту раздался звук вибрации.
- Денис, это я… - возбужденно воскликнула Ника, забыв добавить к имени отчество.
- Да, привет. Как хорошо, что ты позвонила, - выдохнул он в трубку. - Я кое-что узнал. Думал, уже не позвонишь.
Вот так просто он перешёл на «ты». Вероника ничего на это не сказала. Почему-то именно Денис Сергеевич казался ей самым близким человеком. Скорее всего из-за того, что он единственный, кто был по-настоящему неравнодушен к ней.