Я иду за парнем, а сама стараюсь незаметно набрать в телефоне номер сводного брата, но после пары гудков он сбрасывает. Мы сворачиваем в коридор за женской уборной. Длинный и пустынный. Сюда даже музыка долетает как через толщу воды.
— Куда мы идём?
— Там есть что-то вроде ресторанчика. Есть вход с улицы, а есть отсюда. В клубе же нормально не поешь. Думаю, Лёха там.
— Слушай, Антон, — останавливаюсь, высвобождая руку из ладони парня. — Может, просто вызовешь мне такси? А Лёша потом сам приедет, когда решит.
Ермолаенко на секунду замирает, внимательно рассматривая моё лицо. В глазах блеск, на губах слабая улыбка.
— Принцесса, зачем он тебе? — упирается в стену одной рукой прямо возле моей головы.
— Кто? — сглатываю, тревога уступает место панике.
— Лекс.
— Он мой брат.
— Да ладно, — усмешка становится злой. — Какой нахрен он тебе брат. Не больше, чем я. Его не интересуют хорошие девочки, малышка. Он тебя сломает. Пережуёт и выплюнет.
— Зачем ты мне это говоришь? — шепчу, пытаюсь потянуть время, только что это даст? Дрожь в голосе выдаёт мой страх.
— В нём столько тьмы, что ты себе даже представить не можешь. А со мной ты могла бы попробовать, по-настоящему попробовать.
Я не успеваю ничего возразить, как Антон впивается своим ртом в мой. Его пальцы вцепляются мне в плечи, давят больно, сжимают.
— Пусти, — пытаюсь оттолкнуть парня, но он сильнее, выше меня. — Прекрати, пожалуйста!
Но Ермолаенко плевать. Он пьян и зол. Я понимаю, что с самого начала вечера это была игра, в которой основным призом была не я, а желание как можно сильнее насолить Шевцову. Старая вражда, тихая зависть. Только вот парень не учёл, что Шевцову плевать на меня, он ненавидит свою навязанную ненастоящую сестру.
— Антон!
Моё сопротивление тщетно и смешно. Я чувствую слёзы бессилия на своих щеках, когда цепкие пальцы Антона сдавливают грудь, а сам он продолжает облизывать мою шею. Мерзко, противно, тошнотворно. По горлу вверх ползёт отвращение. Тело больно врезается в бетонную стену, когда Антон резко прижимает меня своими бёдрами, комкает низ платья, сжимая кожу на бедре до синяков.
— Пусти же меня! — я уже рыдаю в голос.
— Отойди от неё, — звенящей сталью разрезает спёртый воздух коридора.
Маша
— Отойди от неё, — звенящей сталью разрезает спёртый воздух коридора.
Шевцов стоит за спиной Антона. Взгляд звериный, ошалелый. У Ермолаева будто переключатель какой-то срабатывает. Он хмыкает и отстраняется, смотрит на Лекса. А мне только доли секунды и надо, чтобы вырваться из его лап.
В два шага я оказываюсь за спиной сводного брата, а он и бровью не ведёт. Плечи напряжены, что аж рубашка дыбом, руки сжаты в кулаки. Как тигр, который подобрался весь и сейчас сделает смертельный бросок.