— Ты сейчас договоришься, — Шевцов говорит уже намного тише, но меня не остановить.
— Да пошёл ты, Шевцов! Дружков своих пойди выпори!
— Ну всё, пиздец.
Резкий хлопок двери обескураживает. Он ушёл. Но едва я успеваю выдохнуть, как эта несчастная дверь снова распахивается. На пороге стоит Шевцов. Челюсти сжаты, желваки натянуты, а в руках… в его руках я вижу ремень.
Я моргнула в надежде, что мне показалось. Потом ещё раз и ещё. Но Шевцов никуда не делся. Он стоял на пороге комнаты, глядя на меня с бешенством и держа в руках ремень. Обычный такой, от брюк.
Захотелось хихикнуть. Нервное, наверное. Ну не станет же он меня и правда лупить ремнём. Или…
Лекс вошёл в комнату и прикрыл дверь. Тихо и без стука.
— Сюда иди, — голос звенел яростью, но говорил Алексей приглушённо.
Когда он сделал шаг в моём направлении, я запаниковала.
— Ты серьёзно? Ты же не станешь и правда…
— Сюда иди, сказал.
Я отступила, продолжая с ужасом смотреть на ремень в руках «брата». Он действительно вознамерился меня выпороть! Чёртов Лекс! Долбанный псих!
— Не смей ко мне приближаться, — я уже упёрлась коленями в кровать, дальше отступать уже было некуда, но в какой-то отчаянной попытке я влезла на неё, возвышаясь теперь над Шевцовым.
Попытаться оббежать его было бы глупой идеей, я и дёрнуться не успею. Я спрыгнула с другой стороны кровати, теперь между нами был широкий барьер, но выход располагался за спиной парня, так что я оказывалась в западне.
Внизу что-то громко загрохотало, и Лекс на мгновение отвлёкся. Этого мне и нужно было. Я резко рванула в обход кровати, но как назло, бок предательски прострелило. Я охнула, схватившись за испачканную кровью Арсения спинку кровати.
Но даже не случись со мной этой подлянки, сбежать бы мне не удалось, потому что на моих запястьях тут же сомкнулись стальные тиски. Шевцов резко развернул меня спиной к себе и прижал к груди. Между нами завязалась борьба. Не трудно догадаться, в чью пользу она в очень скором времени решилась.
Уже секунд через десять, Лекс, усевшись на кровать, перекинул меня через колено, вторым зажал ноги, локтем надавил между лопаток, вынудив уткнуться лицом в кровать.
— Отпусти меня! — крикнула я в отчаянии, чувствуя, как от злости и стыда горит лицо. — Ты совсем с катушек слетел, мать твою!
— Тебе в детстве не говорили, что старших надо слушать?
И тут на мою задницу опустился ремень. И это было больно.
— Ты просто конченный псих, — рыдания вырвались из моего горла вместе с криком, когда ягодицы снова обожгло.
— Я же сказал тебе, бестолочь, сидеть и своей комнате и нос не высовывать.