— Дочь, а ты там как? Алексей дома? — в голосе мамы почувствовалось едва заметное напряжение. Она чувствует, она же мать.
— Вчера был, а сейчас не знаю. Мы не особо общаемся.
Щёки предательски загорелись. Ложь, Яна. Ложь — это плохо. Или во благо? Хорошо, что мы с мамой сейчас не по видеозвонку разговариваем.
— Да, с Алексеем непросто, — из маминого голоса пропали игривые нотки. — Но он сын Виктора, ты же понимаешь, Яна.
— Конечно, понимаю.
— Он сложный мальчик, но и с ним можно найти общий язык. Постарайся, дочка, ты же умница у меня.
После подобных просьб мне стало ещё сложнее решиться на откровенный разговор.
— Но если станет совсем плохо, скажи мне. Хорошо, солнышко?
Хотелось спросить: а совсем плохо — это как? Порка ремнём сюда относится? Или обещание переломать руки-ноги? Но ведь также придётся рассказать, что Алексей дважды спас меня от изнасилования, привёз домой после неприятного инцидента в столовой. Но ведь всё это случилось из-за него.
Господи, я запуталась! Пытаюсь оправдать нелогичные действия социопата, выискивая проблемы в себе.
Я сжала виски ладонями, совсем забыв, что на громкой связи ещё подключена мама.
— Дочь? — позвала она после затянувшейся паузы.
— Я здесь. Конечно, мам, я постараюсь.
Слова, заученные как молитва. Мама всегда просила меня в годы разлуки в конце разговора быть умницей, и я отвечала, что постараюсь. Всегда так.
— Ягодка, — голос матери стал снова звонким и лёгким, — у меня к тебе просьба будет. Я сегодня на вечер была записана на маникюр, но хоть убей — не помню на сколько, да и номер мастера своего нового, почему-то, не забила в телефон. Ты может отыскать мой блокнот и перезвонить в салон?
— Конечно.
— Моя записная книжка осталась в спортзале. Там у окна белый секретёр, в верхнем ящике должен быть мой блокнот. Посмотри в планере, где закладка заложена, время и номер.
— Хорошо, мам.
— Спасибо, Янок, до встречи. Целую тебя, моя ягодка!
— Пока.
Мы распрощались, я нажала «отбой» и рухнула на подушку. Выходить из комнаты совсем не хотелось. Но ведь мама ни о чём таком сложном не просила. Найти номер, перезвонить в салон и отменить запись на маникюр. Значит надо поднимать свой депрессивный, испуганный зад и выбираться.
Из зеркала на меня смотрело растрёпанное пугало с распухшим от слёз носом и отёкшими веками. Красотка, ни дать ни взять. Очаровывать мне, конечно, некого, но вдруг домработница Людмила сейчас в доме, а я выползу в таком виде и испугаю её. Да и вообще, уже почти два часа дня, пора бы в душ и с расчёской подружиться.
Я не без наслаждения влезла в душевую кабинку, включила горячую воду и налила на спонж побольше геля. Нежный запах миндаля заполнил тесное пространство, даря наслаждение. Волосы я тоже вымыла, слегка просушила феном и затянула повыше в тугой пучок.