– Мы не можем позволить ей умереть.
«Да он романтик», – подумала Кэндис и отвернулась, потрясенная этим открытием. Что еще ей предстоит узнать об этом мужчине – ее возлюбленном, муже и отце ее ребенка?
Кэндис, верившая в рай и ад, была поражена подобным объяснением. Еще больше ее изумило различие между верованиями апачей и христианскими воззрениями. Неужели Джек усматривает в этом какое бы то ни было сходство? Все знают, что в аду грешника ждет вечный огонь, а не блуждание неприкаянной души по земле.
Джек кивнул.
– Что за чепуха? Души будут бродить?.. Апачи что – верят в рай?
Сколько бы Кэндис ни ломала голову над этим вопросом, она не в силах была что-либо изменить. Она застряла в этом забытом Богом стойбище, одна во вражеском стане, вынужденная мириться с тем, что соперница находится с ней под одной крышей. Ах, если бы любовь сменилась ненавистью – или хотя бы равнодушием!
– Можно сказать и так. Ад – это вечное хождение по земле. А рай – это возможность обрести покой в потусторонней жизни.
– Ты не можешь позволить ей уморить себя голодом!
– Луси, что с тобой? – Кэндис упала рядом с ней на колени. – Луси? Господи, что случилось?
Кэндис вытаращила глаза.
Он молча посмотрел на нее.
«Избавиться от Дати», – мстительно подумала она.
– Никакой врач не поможет Луси.
Кэндис смотрела в его мрачное лицо, на котором застыло жесткое выражение. Итак, Шоцки стал еще одной случайной жертвой этой войны. Теперь у Джека даже больше, чем вначале, оснований сражаться вместе с Кочисом. В том, что касалось мести, он истинный апачи. Чувство безнадежности с новой силой захлестнуло Кэндис.
Мысль о том, чтобы вернуться домой беременной, по-прежнему страшила Кэндис. Теперь, однако, это казалось предпочтительнее, чем ждать момента, когда она сможет отправиться в Сент-Луис. Собственно, после возвращения Джека Кэндис и думать забыла о Сент-Луисе. Господи, что же ей делать?
– Мы пробовали поначалу. Она сопротивлялась, как дикий зверь. Пришлось ее связать. Но организм Луси не принял ничего из того, что мы заставили ее проглотить. Она хочет умереть, Кэндис, и ничто не удержит ее, разве что на какое-то время. Сморгнув слезы, она обхватила себя руками. Как ужасно! Прекрасная Луси и ее красавец муж. Хорошо еще, что у них не было детей.
– Луси ничто не поможет. Она умирает. Она хочет умереть.
Джек промолчал и не сделал попытки коснуться ее.
– Никто не заметит, что тебя нет.
– Как твои жены и дети? – участливо спросил Кочис.
Джек нахмурился.
А после этого она раз и навсегда перестанет думать о нем.
– Прощай, Джек, – прошептала Кэндис, сдерживая слезы. Он взлетел в седло и, сверкнув своей неотразимой улыбкой, умчался.