– Все равно. Не мое дело, если твоя перепил. Раз спать здесь, плати.
Он не испытывал страха, но сознавал, что попал в переделку. Преимущество было на стороне Кинкейда.
– Они сейчас в городе?
Джек дернул ее к себе, однако Кэндис не издала ни звука протеста.
Черт, почему он не может перестать думать об этой бессердечной сучке?
Джек застонал.
– Джек, ты не понимаешь…
– Если получится. Как я сюда попал?
– Вздернуть! – раздался хор голосов.
Улыбнувшись, она взяла его руку и прижала к своему сердцу. Взгляд Нади был не менее красноречив, чем слова, которые она не могла произнести: «Я люблю тебя».
Теперь он был в курсе всех городских сплетен. По слухам, Кэндис бросила Кинкейда в Аризона-Сити ради него, а затем оставила Джека ради Кинкейда. Джек поражался, до какой степени можно исказить факты. Как бы там ни было, все сошлись во мнении, что Кэндис порочна по натуре и совсем не случайно сбилась с пути. Ну а то, что она прельстилась полукровкой, делало ее поступки совершенно непростительными. Репутация Кэндис была безвозвратно погублена.
Джек тряхнул головой в тщетной надежде, что пол перестанет вращаться. Он был чудовищно пьян, но не настолько, чтобы не понимать, что попал в серьезную передрягу. Приподнявшись на локтях, он сфокусировал взгляд на толстых икрах, обутых в мокасины.
Вытянувшись на матрасе, Джек уставился в потолок. На душе у него было прескверно. Нади поцеловала его руку и легла рядом.
Джек был слишком несчастен, чтобы позволять себе даже думать на эту тему. А кто в этом виноват? Он сам, потому что имел глупость жениться на Кэндис и заниматься с ней любовью. Мало того, влюбиться в нее. Даже теперь ненависть к ней не шла ни в какое сравнение с любовью, разрывавшей ему сердце. Виски лишь притупляло боль.
– И ты еще спрашиваешь? – удивился ковбой. – Он увел твою сестру у Кинкейда.
Повернув голову, он увидел всадника на поджарой гнедой лошади.
Он настолько углубился в мрачные размышления, что не заметил дюжего горняка, появившегося перед его столиком. Мелькнула тень, и в следующее мгновение из-под Джека выбили стул. Он грохнулся на пол, растянувшись на спине.
– Сколько тебе лет? – спросил он, не зная, что сказать. Она показала на пальцах: десять, затем пять и два. На вид ей было четырнадцать.
Джек снова застонал и положил руку на глаза. Мир продолжал кружиться. Нади свернулась рядом, прижавшись лицом к его груди. Судя по издаваемым ею звукам, она плакала. Джек погладил ее по голове.
– Нади? Что ты здесь делаешь?
Горняк явно колебался, но нацеленное на него ружье не оставляло выбора. Злобно ворча, он снял петлю с шеи Джека и отошел. Зеваки начали расходиться. Покачиваясь, Джек вытер рукавом кровоточащий рот. Подбежала Нади, и он с благодарностью оперся на нее. Люк спешился.