Над головой захлопала крыльями дерзкая ворона. Что-то дрогнуло в груди, тоска подступила к сердцу. От столь резкой перемены в настроении испытываю досаду и колочу бронзовым молоточком по почерневшим от времени доскам. Моя досада неоправданна: и так знаю, что новости от Авасия будут плохими.
Дверь открыл Лид и тут же отступил в сумрак, приглашая войти. Из темной без мебели комнатки лишь с лестницей на второй деревянный этаж мы через приземистую арку вошли в освещенную масляной лампой спаленку скифа. Жители Пантикапея по-прежнему экономят жизненное пространство на горе в угоду общественным зданиям и дворцу правителя. Войдя, тут же обращаю внимание на Авасия, который сидит в полутьме на каменном полу, остервенело чешется и тяжело вздыхает.
— Ты говорил с ним? — спрашиваю Лида и присаживаюсь поближе к выходу на складной стульчик без спинки.
От Авасия все еще смердит как от портовых нищих, хоть теперь он вымыт и одет в чистый хитон.
— Да, пазака6. Он сам тебе все сейчас расскажет.
— Небесный владыка Папай, мать-земля Табити помогите, молю! Прости меня пазака. Я расскажу, все расскажу, — Авасий говорит с трудом, протяжно, хриплым голосом. — Феокл продал нас флотоводцу Тинниху. И тебе ничего не отдал, обманул...
Его плечи сотряслись от беззвучного плача. Странно, но мне стало легче: знаю, Авасий восстановит силы, когда-нибудь я встречусь с Феоклом, а главное — Алиша и наш ребенок по-прежнему под защитой паралатов.
***
История боспорских владык пестрит войнами, захватами, жестокостью и коварством. Когда-то эллинские колонии добровольно объединились в союз, чтобы дать отпор таврам и скифам, впрочем, скифами они называли и меотов, совместно использовать богатства варварских земель. Варварами же эллины называли всех, кто не говорил на их языке. Однажды союз превратился в царство, и было это еще при Археанактидах. Ранние представители этой династии называли себя архонтами эллинов и царями варваров, а позже царями Боспора.
Усиливаясь и богатея, Боспор расширял свои владения по обе стороны пролива, подчинял себе племена и народы. Но даже Сатиру, отцу Левкона, не удалось подчинить меотов и союзных с ними псессов, торетов и дандариев. Они сохранили свое управление и племенную целостность. Синдами правил ставленник Сатира — эллин Гекатей. Интересную историю о нем я услышал несколько месяцев назад от предводителя сарматов — роксолана Гнура, которого у стен Феодосии чудом смог ранить, и так спас от неминуемой смерти царевича Левкона. До сих пор с благодарностью смотрю на небеса, вспоминая смерть этого сармата. Будь он жив, не спалось бы мне так сладко ночами.