Я попросила Никиту побыть недолго с ней наедине, потому его внезапный захват запястья сбил с толку… А потом, испугал. Доля секунды потребовалась, чтобы обернуться, уже понимая — что-то не так! Но, увидев на мгновение, прежде, чем мой мужчина резко двинул моё дрожащее от неожиданности и страха тело себе за спину, пять мордоворотов в черных костюмах- просто лишилась почвы под ногами!
— Чего тебе, заграничный гость? — размеренный тон любимого явно скрывал вполне объяснимую панику. Нас нашли там, где он не был готов защищаться. И его обращение, вероятнее всего, было адресовано самому худощавому из окруживших нас амбалов.
— А ты не знаешь, Зверь? Не думал, что сейчас вопросы решаются так! — я сьежилась, обхватила напряжённые плечи, и уткнулась носом в прохладное пальто любимого. Но, краем глаза наблюдала, как холодное выражение лица мужчины напротив искажалось яростью! Хотя, чтобы это понять, не обязательно было видеть… Каждое отчеканенное слово, не совсем внятное от заграничного акцента, источало чистый яд…
— Не понимаю, о чем ты! Я передал бумаги, как и договаривались, ещё этим утром — речь осторожная, словно Никита пытается отвлечь, сбить с толку, искусно обвести вокруг пальца… Только, не уверена, что у него получается.
— Передал. На заранее проданный завод и распределенные между местными дружками-бандитами точки сбыта! — ощущаю на каком-то скрытом уровне учащенное сердцебиение… И подтверждением моему опасению становится молчание… Значит, его застали с поличным… И, значит, нам придется несладко!
Дальше всё происходит быстро и размыто, как в тумане….
— Я не прощаю такого, Ларин Никита Александрович! — дрожащей от волны бешенства рукой, мужчина резко поднял пистолет, на ходу его перезаряжая… Я этот звук не спутаю ни с чем! С того дня, как сама спустила курок, он слишком едко отпечатался в памяти! Миг прицела… И, на каком-то инстинктивном уровне я бросилась вперёд! Даже молниеносная реакция того, кого хотела защитить, не перебила мой порыв… Внезапная темень окутала глаза, резкая острая боль, накатившая так быстро, и поразившая всё тело, в долю секунды поглотила сознание… Все мысли отключились…
Какая-то часть моего рассудка ещё улавливала происходящее вокруг. Та, которая не успела принять ад, заполнивший нутро, которая способна была вникнуть в некоторые посторонние звуки, кроме моего собственного крика… Руки самого родного человека лихорадочно хватались за место, в котором сконцентрировалась жгучая, парализующая боль. Его надрывный вой не уступал моему, а, когда силы постепенно стали покидать, только он и не позволял лишиться сознания.