Спустя некоторое время приходит и моя очередь отчитываться перед боссом.
— Виктория, а что у вас? — опирается на мой стол начальник.
Сильные руки с выступающими крупными венами крепко сжимают столешницу. На одном из загорелых запястий блестят дорогие наручные часы. Вместо того, чтобы думать о проекте, я разглядываю красивые длинные мужские пальцы.
— Вот! — с гордостью демонстрирую вчерашнее творение.
А лицо Юрьевича мрачнеет. Он с шумом выдыхает. Плохой знак. Интересно, а что теперь не так?
— Вам не нравится у нас работать? — вдруг прямо намекает он на мой уход из коллектива.
Я изумленно открываю рот, чтобы ответить, но Юрьевич меня опережает.
— Судя по вашим эскизам, вам у нас точно не нравится.
Поднимаю голову. Наши взгляды встречаются, чёрные глаза жадно всматриваются в мое лицо.
— Юля, поработай над козырьком детского сада, пожалуйста. Вика скинет тебе фасады по сети, — не прерывая со мной зрительного контакта, раздает шеф указания. — А вы, Виктория, начертите план с размерами, которые мы вчера сняли. Просто существующую ситуацию и цепочку размеров, что я записал.
ГАП исчезает за дверью своего кабинета, а я молча разворачиваю пыльный после вчерашней поездки план.
— Я слышала, что в БТИ есть места, — язвит Юлька, — там даже знания компьютерных программ не потребуется, дадут линейку. Это у тебя получится.
Всё смеются, кроме Жени, только он с сочувствием смотрит на меня. А я…, я прячусь от «дружного» коллектива за букетом ромашек. Жееесть, так плохо на моей «любимой» работе мне не ещё не было…
Я приступила к выданному мне заданию, стараясь не обращать внимания на экран Юли, где почти сразу появились варианты простых, но в тоже время эффектных козырьков. Черт, и как ей так быстро удалось нарисовать то, над чем я билась три дня? Вот же грудастая стерва.
Приуныв, я достала лупу, разглядывая цифры на плане.
Если рисовал мой босс замечательно, писал красиво и роспись имел каллиграфическую, то с цифрами была просто беда. Цифра «один» походила на «семь», «семь» как «два», «пять» совсем, как «шесть», а «восемь» плохо прописана и выглядела, как «девять». Ещё и ручка голубая и почти закончилась. Такой умный, а вместо того, чтобы поменять стержень или взять черную гелиевую, вдавливал каждую цифру в чертёж до посинения. И теперь ничего не было видно. Я вздохнула, поднесла к свету, но все равно разобрать не смогла.
— Он меня убьёт, — поднялась со стула, сгребая в кучу чертежи.
— Да ладно тебе, — подбодрил Женя, — все спрашивают "что тут написано" после обмеров. Это естественно.