— Так что тебе набить…? — хрипло прошептал, осторожно прикасаясь пальцами к обнаженному участку кожи на её животе.
Девочка чуть прогнулась в спине, отчего её юбка поползла наверх, оголяя кружевную резинку чулка. Мать твою… У меня чуть пар из ушей не повалил…
— Так что? — прерывисто повторяю, утопая в воронке двух блестящих синих океанов. Они примагничивают меня к себе.
Проходит секунда, две, три, но ничего не меняется: смотрим друг на друга неотрывно. Глаза в глаза.
— Любви нет… — шепчет Мила с легкой полуулыбкой на губах.
По телу пробегает холодок. Зачем она всё это мне говорит?! Неужели не понимает, как я на ней сдвинут?
— Тогда зачем ты пришла, раз её нет?! — мои пальцы ложатся на пояс юбки, проникая под него.
Девочка вздрагивает, и я ощущаю, как под подушечками пальцев расползаются мурашки. Моя чувственная. Её нежные стоны совсем скоро будут снова ласкать мои уши…
— Хочу услышать это от тебя… Скажи, что ты меня не любишь, и я навсегда уйду из твоей жизни… — мои ногти елозят по её бархатной коже. Мы оба дрожим.
Я еще ни одной девушке не признавался в любви. Мне нечем дышать. Пытаюсь сделать вдох, но в легкие словно засыпали песка.
— Мила, Мила… Что ты со мной делаешь?! — шепчу глухим дребезжащим голосом приговоренного к смертной казни.
— Если ты меня не любишь, тогда сам набей это на моем теле. Я навсегда запомню этот день. Поставь точку. Будь уже мужиком! Скажи, как есть, Страхов!!! Я имею право знать… — она резко отталкивает мою руку, и я вздрагиваю, ошеломленный потерей нашего тактильного контакта.
Непроизвольно морщусь, пытаясь подобрать правильные слова. Я бы хотел, сперва, всё ей рассказать…
— Молчишь… Ну, всё ясно! Я ухожу… И знаешь, что ещё??? НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!! Да! Вот так!!! — лапа подскакивает, и я следом за ней.
Она делает шаг на встречу, отвешивая мне звонкую пощечину. А затем ещё и ещё одну. Я даже не прикрываюсь. Лишь бы ощущать прикосновения теплых ладошек к своим щекам. В глазах Милы пылает огонь, в моих уже давно тлеют угли…
Мы неожиданно замираем, и я понимаю — точка не возврата пройдена…
Протягиваю руки вперед и сгребаю девочку в охапку. Её тело пробивает мелкая дрожь, в то время как моё сердце норовит разорвать грудную клетку. Усаживаю лапу к себе на колени, сжимая трясущимися пальцами подбородок, а затем приближаю её лицо к своему и шепчу надломленным голосом.
— Ну, как тебя можно не любить, лапочка? Как??? Как такое возможно??? Я люблю твои губки… И глазки… И волосы… — смыкаю веки, скользя губами по её нежному лицу, слизывая языком теплые солоноватые слёзы. — Люблю то какая ты неповторимо-милая и нежно-забавная, смешная и одновременно серьезная… — зарываю пальцы в мягких волосах, вдыхая ноздрями родной запах… — Я не привык говорить о своих чувствах…Но раз для тебя это так важно, Милочка… То знай — я тебя люблю! Люблю… Люблю… Люблю… Неужели ты этого не чувствуешь??? Не можешь просто дать мне немного времени решить свои проблемы??? — выкрикиваю последнюю фразу, заглядывая в её широко распахнутые заплаканные глаза.