Идиот. А теперь посмотрите на нас. Софи может умереть, и у меня никогда не будет возможности сказать ей, что я никогда не нарушал обещания, которое дал ей, когда мне было семнадцать, что я буду любить ее вечно.
Одна из медсестер вышла из комнаты, увидела меня стоящим за дверью и остановилась как вкопанная.
– Эй, – сказал я, оттолкнувшись от стены и встретившись с ее испуганным взглядом.
– Она неловко махнула рукой. – Хм, теперь вы можете вернуться внутрь. Мы все закончили.
– Спасибо. – Я прошел мимо другой медсестры и понял, что она вовсе не медсестра, а молодой волонтер. Я кивнул ей в ответ, делая вид, что не слышал их разговора. Я был просто благодарен за их заботу и за то, что другая медсестра сказала о чудесах. Мне нужно было это услышать. Я надеялся, что это было правдой.
Вернувшись к постели Софи, я сел и взял ее за руку.
– Привет, – сказал я. – Я вернулся.
Какое–то время я наблюдал за ней, желая, чтобы она услышала мои слова, почувствовала мое присутствие рядом с собой и вернулась в мир живых, но она продолжала спать.
Итак, я сделал то, что делал каждый вечер, когда приходил навестить ее. Я взял гитару и начал играть песни, которые мы слушали в школе, и некоторые новые вещи, которые я написал за эти годы.
***
После того, как часы посещения заканчивались, я уходил домой и планировал несколько уроков для школы на следующий день, затем я доставал пиво из холодильника и включал телевизор.
Рухнув на диван, я машинально пролистал путеводитель и, наконец, остановился на баскетбольном матче в колледже, но я едва осознавал происходящее, потому что мои мысли были сосредоточены на прошлом. Все, что я мог делать, это сидеть и предаваться определенным воспоминаниям, которые играли в моей голове так же ярко, как если бы они произошли только вчера.
Я вспомнил, как в первый раз пригласил Софи танцевать в школьном спортзале в пятницу вечером, не обращая внимания на то, что она пошла на танцы с другим парнем. Я смело позвонил ей на следующий день, и мы говорили больше часа, затем мы встретились в общественном центре в городе и гуляли. Мы просто сошлись. После этого другой парень исчез. Больше о нем никто не упоминал.
Я вспомнил все те времена, когда мы тусовались в подвале у моих родителей, слушая пластинки и записывая друг для друга сборники на кассеты. У нас были эклектичные вкусы. Мы любили Foreigner, The Eagles, Билли Джоэл, Боб Сегер, Лайонела Ричи, «Аэросмит», «Дюран Дюран», Чикаго, Спрингстин...список продолжался. Мы могли бы перейти от моего личного исполнения Hotel California на моей гитаре к Софи, встающей и танцующей под the Go–Go's. Музыка восьмидесятых годов была саундтреком нашей молодой жизни, и я все еще думал о Софи, когда я слышал эти песни. Я скучал по ней каждый раз, когда «Woman» Джона Леннона появлялась на радио, потому что она играла, когда я поцеловал ее на ночь на переднем сиденье моей машины после нашего первого свидания.