– Ты должен показать ее мне сейчас, – сказал он, – прежде чем я пойду к маме и папе.
Он дразняще взъерошил мне волосы, когда мы ступили на эскалатор. Я ткнул его локтем в ребра.
– Хорошо, – сказал я, – но тебе придется взять такси, хотя может быть ты хочешь запрыгнуть на мой велосипед со своим чемоданом. Или ты можешь пойти пешком. Это всего лишь в паре миль..
– Ты ездишь на работу на велосипеде? – спросил Рик, слегка откинув голову назад.
– Да. Экономлю на газе. И платежах за авто.
Я проводил его до стоянки такси, дал свой адрес одному из водителей и сказал Рику, что встречусь с ним у себя через несколько минут. Я взял свой велосипед, запрыгнул на него и умудрился разогнать достаточно быстро, чтобы опередить его до моей входной двери.
***
– Это отличное место, – сказал Рик после того, как я провел для него двухминутную экскурсию по своей квартире, – если ты не возражаешь, чтобы самолеты приземлялись у тебя во дворе. Блин, как ты спишь?
– Я почти не замечаю, – сказал я ему. – И Бентли, похоже, не возражает.
Рик скептически огляделся. – Даже не знаю. Я не думаю, что смог бы это вынести. – Он откинулся на спинку дивана и скрестил ноги. – Но все равно, здорово сюда вернуться. Мы должны куда–нибудь сходить.
– Например? – Это было что–то новенькое: мой брат хотел провести время со мной в общественном месте. Я не мог припомнить ни одного случая, когда бы он не возмущался тем, что мама с папой заставили меня пойти с ним куда–то.
– Не знаю, – ответил он. – Я умираю с голоду. В самолете не подавали ничего, кроме кренделей. Нам нужно пообедать.
– Конечно, – ответил я, – но если ты хочешь поехать в центр, нам придется сесть на автобус.
– Без проблем, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Пошли.
***
Мы с Риком наслаждались поздним обедом с несколькими кружками пива в пабе в центре города, и прежде чем я понял, что говорю, я рассказал ему о своих планах заглянуть в летную школу.
– Логично, – сказал он, поднося пиво к губам и делая глоток. – В детстве ты всегда увлекался ракетами и самолетами. Что думают мама и папа?
Я взглянул на официантку, загружающую свой поднос в баре. – Я им об этом не говорил.
– А почему нет?
– Потому что мы почти не разговариваем, – ответил я, – а даже если бы и разговаривали, я не думаю, что смог бы доставить папе такое большое удовлетворение. Он может подумать, что я делаю это только для того, чтобы сделать его счастливым.
Рик рассмеялся. – Ну, это не годится, потому что мы все знаем, как тебе нравится быть полным разочарованием.
Я покачал головой, решив не спорить, потому что мы оба знали, что в какой–то степени это правда. Тем не менее, я не оценил, что он чувствовал себя обязанным указать на это.